П. Дирин

Потешные полки Петра Великого

Впервые в Сети!
Публикуется по изданию: Дирин П. Потешные полки Петра Великого. «Русский архив» за 1882 год, книга 3 выпуск 5.

Материал любезно подготовил М. Бабичев.
Примечание: в тексте [квадратными скобками] обозначены номера страниц в источнике.

[5]Вопрос о происхождении молодого потешного Петровского войска не один раз затрагивался нашими историками; но, по какой-то непонятной случайности, разыскания их ограничивалось весьма поверхностною разработкою этого вопроса. Лучшее, по этому предмету, исследование мы находим у Погодина («Семнадцать первых лет Петра Великого»).
Пробел этот, в нашей исторической литературе, теперь становится тем более ощутителен, что приближается время, когда первым гвардейским полкам, Преображенскому и Семеновскому, исполнится 200 лет со времени их существования. Но помимо того интереса, какой может представлять для одного военного круга вопрос о зарождении потешных полков, он имеет еще более значения в глазах тех, которые следят за последовательным ходом исторических событий, их проявлением в самом зародыше и, наконец, за тем влиянием, которое имело на нашу жизнь учреждение постоянного войска. Почти наверное можно сказать, что не будь потешных, не было бы того громадного переворота в государственном и общественном строе России, какой мы видим в начале XVIII столетия, и Бог знает, сколько времени России пришлось бы еще вести замкнутую жизнь, если бы гений Петра не стряхнул с нее отжившие порядки древней Руси и не вывел ее на новый жизненный путь. Переворот совершился, благодаря опоре и сочувствию, которые Петр Великий нашел в своих потешных.
В предлагаемой читателю статье мы задались целью проследить начало и происхождение молодого Петровского войска.

[6] Материалы, которыми мы пользовались, разделяются на два рода. Выводы хронологические мы делаем на основании современных и несомненных бумаг; сюда относятся: выписки из столбцов, книги приходо-расходные (денежная и товаров) царской Мастерской Палаты, дела Семеновского приказа (Архивы дворцовый Московский и Оружейной Палаты), дела приказные, дворцовые разряды (Московский Главный Архив Министерства Иностранных Дел), дела Преображенского приказа (Архив Министерства Юстиции) и дела архива лейб-гвардии Семеновского полка. Часть описательная составлена на основании материалов второго рода, как то записок современников, Гордона, Желябужского, Матвеева, Крекшина, Феофана Прокоповича, и позднейших историков, Дмитрия Феодози (изд. в Венеции), Миллера (рукопись хранящаяся в Главном Архиве Министерства Иностранных Дел), Устрялова (История царствования Петра Великого; т. II), Погодина (17 перв. лет царствования Петра Великого) и, наконец, некоторые сведения заимствованы у Беляева (Кабинет Петра Великого) и у Висковатого (Одежда и вооружение Русских войск).

Потешные образовались не вследствие высочайшего указа или по заранее определенной системе, по штатам и с определенными окладами, как формируются вообще какие бы то ни было войсковые части; но они возникли сами собой, незаметно для себя и для всего Московского люда. 1683 год, на знамённых лентах Петровских полков, точно определяет год, когда начались потешные, и действительно год этот по мнению большинства историков составил эпоху в жизни царевича Петра Алексеевича. Но более точного определения мы нигде не находим. Принять какой-нибудь месяц, а тем более число, для определения начала потешных, возможно только условно, проследя постепенно ход предшествовавших событий, впечатления какие они могли произвести на царевича и под их влиянием перемену в свойстве его занятий и требований; наконец, познакомившись с личностями, которые его окружали в описываемую эпоху, какую они играли при нем роль и каковы были отношения к ним будущего Преобразователя России.

Припомним, что в 1682 г. Петру Алексеевичу пошел одиннадцатый год. Живя неразлучно с матушкой своей Натальей Кирилловной, он проводил детство, как и все царственные дети, в теремах, окруженный няньками, мамками, дядьками, стольниками, спальниками и прочими прислужниками. Царевича любили, холили и, как говорится, держали в вате. На третьем году начали его учить грамоте, но далее чтения Псалтыря, Часослова и Евангелия он не шел; писать же начал только на седьмом году. Единственными его развлечениями были - рассматривание картинок и игрушки, которые для [7] него делались: деревянные лошадки, разного рода потешное оружие и в особенности много барабанов, до которых, как видно, он был большой охотник. Так проходили годы, ребенок рос и развивался быстро, не по дням, а по часам, но из теремов не выходил. Выходы его ограничивались, кроме слушания богослужений, поездками в дворцовые села: Коломенское, Преображенское, Воробьево и богомольями к Троице-Сергию, в Савин монастырь, к Иосифу Волоколамскому и др.¹

Но 27 Апреля 1682 года умирает царь Феодор Алексеевич и завещает престол, мимо родного своего старшего брата, «недостаточного в разуме и хилого Иоанна», младшему брату (от мачихи) Петру: «ибо благоразумный и отечество-любящий государь Феодор просматривал более с рассуждением удивления взыскующую физиономию Петрову, которая из взора быстротекущих очес, из остроты ума, из дерзновенных бесед и из маестетических ухваток доказывала в самом отрочестве его, что в нем находится дух, который токмо к царствованию сотворен».²
Патриарх Иоаким, испросив согласие государственных чинов, объявляет Петра «великим государем, царем и самодержцем всея Великие и Малые и Белые России». За государственными чинами присягает юному царю Москва, а за нею вся Россия. Не так отнеслась к воцарению Петра его сводная сестра София Алексеевна. Она, еще при жизни Феодора Алексеевича, рассчитывая на наследие Иоанна и на его слабое здоровье, не покидала мысли об участии в правлении. Но признание Петра единодержавным расстроило замыслы Софии. Она ищет средств ослабить Петра и влияние Нарышкиных; средство представляется ей в виде двоевластия. Мысль ее основывается на том, что Петр, как младший, уступал - бы в делах старшему брату Иоанну, а этот, как болезненный и неразвитой, не мог бы справиться с делами, и принужден был бы прибегать к сестре за советом, н она могла бы таким образом мало помалу забрать всю власть в свои руки и сделаться правительницей. Мысль эта, на первых порах, показалась для гордой, властолюбивой и предприимчивой Софии весьма легко осуществимой; препятствие было только в семье Нарышкиных, но и тут двоюродный брат ее, боярин Милославский, выручил ее советом: привлечь стрельцов на свою сторону и избавиться от Нарышкиных; тогда цель [8] будет достигнута. София не теряла времени: 15 Мая того же 1682 года взбунтовавшиеся стрельцы стояли уже в Кремле и требовали мнимых убийц царевича Иоанна. Несмотря на то, что царевича показывают всему народу с Красного Крыльца здравым и невредимым, стрельцы врываются в царские хоромы, неистовствуют, богохульствуют, оскорбляют, в присутствии Петра, его мать и всех близких и дорогих сердцу, грабят царское имущество и, наконец, заканчивают день умерщвлением приверженцев и родственников молодого царя, Нарышкиных. В продолжении трех суток Петр с матерью ежеминутно ожидали, что их постигнет та же участь. На третий день стрельцы, вырвав из рук Натальи Кирилловны любимого ее брата Ивана Кирилловича, сбросили его с крыльца и, насытившись вдоволь невинною кровью, разошлись, но оцепили весь Кремль караулами.
Следствием первого стрелецкого бунта было избрание на царство Иоанна вместе с Петром, и по молодости их правление передано в руки Софии. Цель Софии была достигнута, но испытания царственной семьи этим еще не закончились. Вслед за стрелецким бунтом Кремлевские соборы и палаты были поруганы наглой толпой раскольников, ученья Аввакумова, предводимых князем Хованским и Никитою-Пустосвятом. Оставаться долее в Москве было невыносимо. Наталья Кирилловна, вместе с детьми, покидает столицу, ищет убежища в с. Коломенском и, наконец, в Троицкой Лавре, где за монастырскою стеною надеется найти защиту и покой. Но и здесь недолго пришлось ей пользоваться безопасностью. Народ, взволнованный ее удалением, требует ее возвращения для собственного спокойствия. Наталья Кирилловна сдается на просьбы и возвращается в Москву, вместе с сыном. Но присутствие ее, и в особенности юного Петра, не дают покоя Софии. Под видом попечения о брате, она дает ему вольность и в Мае 1683 г. высылает из Москвы в подгородное село Воробьево.

Легко себе представить то нравственное состояние, в котором должен был находиться в это время мальчик-царь. Одаренный необычайными по летам способностями, превосходивший по своему развитию многих из окружавших его лиц престарелых, самолюбивый и пылкий, нежный сын и проникнутый, благодаря внушениям материнским, сознанием добра и благочестием, он, сознавая себя царем, на всяком шагу подвергался оскорблениям, клеветам, в собственных хоромах не был безопасен и выплакал свою долю горькими слезами. В таком настроении, 6 Мая 1683 года в 12 [9] часу дня, Петр выехал из Москвы в Воробьево³ и прожил там все лето до половины Августа, отлучаясь изредка на несколько часов, то в ближний Новодевичий монастырь ради крестного хода (28 Июля), то в самую Москву по случаю церковных торжественных служб и для приема Польского посланника Яна Зембоцкого⁴.
Итак, три с половиною месяца, время бедствий народных и семейных и первый год своего царствования, молодой царь проводит с матерью вне столицы, в Воробьеве. Недавнее воспоминание всех виденных им кровавых сцен, не вполне еще окрепнувшая уверенность в личной безопасности своей и своих ближних, не могли не оказать влияния на образ жизни и на потребности Петра. Действительно, следя за его занятиями в Воробьеве, видно, что характер их изменился. О занятиях учебных ни в каких документах не упоминается; в государственные дела он еще не входил, охота не занимала его, остается что же? Потехи? До них ли было теперь!

Трудно предположить, чтобы богобоязненная, удрученная горем Наталья Кирилловна равнодушно смотрела на род занятий и образ жизни своего сокровища и допускала бы его беспечно относиться к своему тяжелому положению. А вместе с тем, род занятий его вполне обрисовывается постоянными требованиями и присылками разных предметов снаряжения и вооружения.
«В нынешнем в 191 году Мая в 7 день прислан в Оружейную Палату от в. г. ц. и в. к. Петра Алексеевича всея великие и малые и белые России самодержца, из походу из села Воробьева потешный большой барабан, верхняя кожа во многих местах пробита, и снуры изорваны а велено на тот барабан кожу положить и струны сделать новые» (ст. 191 г. № 623).
«Мая в 9 день из похода, из села Воробьева привез лучник Емелька Деревягин два барабана потешных, росписаны разными красками, кожи пробиты; а сказал: выдал-де те барабаны от великого государя из хором окольничей Т.Н. Стрешнев, а приказал у тех баробанов кожи, которые пробиты, снять и в то число положить новые, и струны сделать новые пеньковые» (ст. 191 г. № 623).
[10] «Мая 30-го боярин и оружейничий Петр Васильевич большой Шереметьев приказал сделать к нему великому государю в хоромы 12 копей железных потешных, прорезных, трубки с граньями, над трубками и по концам на которых яблоки; в том числе ушки копей, трубки и яблочки над трубки и по концам копей позолотить, а меж позолоты перья присинить, а ушки копей одни средние яблоки позолотить, а по концам яблоки же и трубки и перья присинить» (ст., 191 №615) ⁵.
В день рождения Петра Мая 30-го 1683 г. на Воробьеве сверкнул в первый раз и настоящий огонь: Пушкарского Приказа гранатного и огнестрельного дела Русскими мастерами и учениками произведена была потешная огнестрельная стрельба под руководством огнестрельного мастера Семиона Зоммера. Об этой значительной потехе узнаем мы из награды Зоммеру с товарищами: «что они стрельбы делали в походе в селе Воробьеве перед великим государем, Мая 30-го дня стреляли»⁶.
Дошло дело и до пушек, не деревянных, какие были в хоромах маленького царевича Петра, а до медных и железных.
«4 Июля (1691) выдал из хором от вел. государя и великого князя Петра Алексеевича в. в. и м. и б. Р. с. стольник Гаврило Иванов Головкин 16 пушек малых, и в том числе пушка большая без станку, две пушки большие на полковых станках, две пушки поменьше тех на полковых же станках; 3 пушки верховые со станками. 2 пушки без станков большие, пушка малая без станку, 3 пушки на волоковых станках - медные две пушки железные без станков и приказал».... и т. д. (ст. 192, № 385).
Июля 20-го 1691 г. великий государь указал к себе в хоромы сделать 25 сипок (дудок) деревянных точеных, кленовых, совсем в отделке (ст. 192 г., № 731).
Вот предметы, которые тешили Петра во время пребывания его в Воробьеве; в занятиях с ними он провел целых три месяца. Конечно, еще раньше, до Воробьева, было у него игрушечное оружие: сабли, пищали, луки и стрелы; но присылались они в хоромы изредка, с большими промежутками и большею частию поштучно⁷. Здесь же требования присылки оружия как будто становятся до некоторой степени последовательными. Начинается с барабанов, затем высылаются копья, наконец пушки, оружие очевидно не игрушечное. Вместе с тем для пушек требуется и порох; оружие высылается уже [11] не поштучно для царя, а партиями, хотя незначительными, но достаточными, чтобы предположить, что при царе была уже хоть какая-нибудь команда; наконец, указывается прямо, что стрельбою занимались не дети, не сверстники Петра, но люди взрослые - гранатного и огнестрельного дела мастера, под руководством специалиста огнестрельного дела, капитана выборного полка Аггея Шепелева, Зоммера.

Что же это была за команда? Какие люди входили в состав её? И смотрел ли на нее Петр, как на игру в солдатики, или как на возникновение нового войска? Наконец, это ли были первые потешные, родоначальники гвардейских полков? Вот вопросы, которые невольно просятся в голову. Трудно конечно предположить, чтобы одиннадцатилетний юноша, несмотря на всю свою развитость, мог самостоятельно составить план такой коренной государственной реформы, как учреждение постоянного войска. Но весьма вероятно, что Петр, может быть и несамостоятельно, но под влиянием посторонних разговоров «в верху», и отчасти под влиянием близких к нему, а может быть даже самих Нарышкиных, в виду смутного времени и боясь за личную свою безопасность, возымел намерение создать себе отрядец для собственной охраны. Это предположение тем более вероятно, что царская команда состояла, как мы ниже увидим, не из сверстников его и не из приближенных к нему бояр и дворян, а из людей взрослых и вместе с тем низших сословий. Была ли эта команда началом потешных? Можно положительно сказать, что да. Эти самые потешные стрельбы, эти воинские упражнения (по всем вероятиям они производились. коль скоро было вооружение и снаряжение) положили начало тем самым потешным, которые в последствии, в Преображенском и Семеновском селах, умножились, усовершенствовались в ратном деле и, наконец, положили основание гвардейским полкам. Предположение это подтверждается еще тем, что из числа лиц разделявших в Воробьеве потехи Петра были люди, которые прошли все перемены в образовании потешного войска и в последствии вошли в состав Преображенского и Семеновского полков. К сожалению, подробные списки лиц, состоявших в Воробьеве при Петре, у нас не имеются; но, сличая столбцы дворцовых приказов с полковыми списками, находим будущих Преображенцев Сергея Бухвостова и Якима Воронина в Воробьеве в числе стряпчих конюхов ⁸; будущего Семеновца Никиту Селиванова - стольником. Ему: «по указу великих государей, царей и [12] в. к. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича в. в. и м. и б. Р. с, указали сделать кафтан суконный кармазиновый; испод под ним подшить беличий хребтовый, опушик пуховый, вместо узлов нашить снуры золотные, и этот образцовый кафтан прислать к великим государям царям» (на смотр) ⁹. Наконец, люди Семеновского села, уже во время бытности Петра в Воробьеве, принимают участие в образовании потешного войска и в его вооружении. Так: «1683 года Июля 4-го отданы делать вновь к четырем пушкам станки, да три станка починивать вновь же Семеновские слободы тяглецу Гришке Тихомирову и т. д.»¹⁰. Семь рублей обещанные ему за работу выданы 30-го Декабря ¹¹.

Итак, если относить зарождение потешных к 1683 году, то приходится признать и то, что начало им было положено в селе Воробьеве, в день рождения Петра, т.е. 30-го Мая, когда впервые раздался потешный выстрел.

В половине Августа, Петр из Воробьева переехал на другой конец Москвы, в с. Преображенское, опять в сопровождении матушки своей Натальи Кирилловны и ближних к нему окольничих, бояр, дворян, дьяков, стольников, спальников, истопников и конюхов. В Преображенском Петр усиленно и настойчиво продолжает начатое в Воробьеве. Хотя осень приближалась к концу, и переезд в Москву на время прервал его занятия, но в Январе 1684 г., по возвращении в Преображенское, требования его постоянно учащаются и усложняются. Вооружение его команды со дня на день увеличивалось и по числительности, и по составу оружия, что дает право предполагать, что и наличный состав потешных увеличивался постоянно, сам собою, охотниками поступить в ряды царские. Только что Петр переехал из Москвы, как уже в Январе требуются пратазаны обтянутые малиновым бархатом и перевитые золотым галуном ¹², пищали винтованные и к ним все принадлежности, шомпола, затравки, принадлежности для чистки, огнестрельные припасы, порох, свинец, пулелейки, дробь и пищаль скорострельная о десяти зарядах. Год [13] спустя, к вооружению потешных прибавляются алебарды, палаши, кончеры, шпаги, посольские булатные мечи и топоры, бердыши и мушкеты; каждая отправка из Москвы в Преображенское настолько уважительных размеров, что требует на перевозку сразу по нескольку подвод.
Приводим подробный перечень всех предметов вооружения и снаряжения, вытребованных Петром из Оружейной Палаты за первые два года для своих первых потешных. 

[14] Из этого перечня можно заключить. насколько потешные увеличивались быстро числительностью и насколько самый род подвозов из Москвы подходил к требованиям военным. Уже в 1685 году появляются у потешных карабины, мушкеты, пистоли, в последующие за тем годы стрельба из пушек учащается, и начинаются упражнения в пешем и конном строю.

Современник Петра Великого, Андрей Артамонович Матвеев, так описывает первые занятия потешных: «В 1684 году его царское величество повелел набрать, из разных чинов. людей молодых и учить их пехотного и конного упражнения во всем строю, а с некоторыми и сам повсевременным тем обучением и трудами своими, как Российских, так и окрестных государств военным наукам и хитростям преизрядно изучася уже навык. Оных молодых солдат, не по летам своим, всему воинству строго обученных, повелел мундиром темно- зеленого цвету убрать и всем надлежащим ружьем в самом прямом порядке честно учредить, н назвать их в то время потешными, к которым приставлены были тогда штаб и обер-офицеры и унтер-офицеры из фамилий изящных, комнатные его царского величества люди, для содержания их всегдашнего в добром том воинском обучении, как бы к прямой какой впредь ожидаемой с неприятелем войны. - И не токмо его высокопомянутое величество неусыпно от тех молодых своих ногтей оный корпус молодых тех солдат сам всегда назирал, но и все те, начав от барабанщичья чина, солдатские чины прямыми своими заслугами прошел. В селе ж своем Преображенском, в рощах, во всегдашних обучениях тех воинских их солдат потешных не оставил. Притом же его царское величество, чтобы они солдаты его и приступом к осаде крепостей, в том же обучении своем воинском, со временем навыкли, того ради повелел в том же селе при реке Яузе сделать потешную регулярным порядком фортецию или крепостцу, назвав Пресбургом, который город в Венграх столицею есть. И действительно, по временам к осаде той приступал с притворными из мортиров бомбами, которому искусству они потешные солдаты прямо изучались; и со дня на день оный корпус тех потешных умножался, которые уже потом все в гвардию употреблены на два Преображенский и Семеновский полки, и поселены были слободами в тех же селах Преображенском и Семеновском, о чем всем известно есть».
Слова Матвеева заслуживают особого уважения. Он ближе всех стоял к семейству Нарышкиных, и вместе с тем свидетельство его есть первое, наиболее обстоятельное и наиболее [15]правдоподобное об устройстве и образовании потешных. Хотя он писал свои записки в позднейшее время, по воспоминаниям, которые и не всегда могли быть точными, тем не менее они оправдываются почти во всех отношениях. Еще в 1683 году 20-го Ноября великий государь Петр Алексеевич изволил раздать 57 аршин сукна кармазину светло-зеленого своим комнатным спальникам на кафтаны ¹³, да 21-го Ноября на кафтаны же им же такого же сукна 13 аршин ¹⁴. Не можем утверждать, было ли это действительно первое обмундирование потешных, но это весьма возможно, так как прежде никогда не приходилось встречать таких царских дач сразу нескольким человекам, а тем более зеленого сукна, которое в последствии шло на одежду потешных.

В каком роде состояли воинские упражнения, сказать трудно, так как указаний нет никаких; известно только то, что главными занятиями была стрельба из ружей и пушек, «стройные походы, приступы и бои мнимые, наступательной и заступательной войны действия» ¹⁵. Походы эти совершались ежегодно, по нескольку раз, в ближайшие села или монастыри, иногда на несколько дней, иногда же на целую неделю и больше. Тут конечно довелось ближе познакомиться с Немецкою Слободой, которая находится в близком соседстве с с. Преображенским. Семион Зоммер, так угодивший Петру еще в Воробьеве своею стрельбою, судя по наградам, которые он получал, не мог оставаться без участия и в новых потехах.
Из соседней Немецкой Слободы являлись, без сомнения охотники, званые и незваные, предлагать свои услуги молодому царю и старались забавлять его на разные манеры, в надежде получить такие же награды сукном и деньгами как Зоммер. Они приезжали в Россию для наживы; непредвиденный и верный теперь источник доходов сам давался им в руки.

С 1684 года число потешных умножилось. Любо было Петру видеть перед собою преданную дружину; но в ней не доставало порядка, а чтобы завести его, надо было учредить начальство. Известие Матвеева о том, что уже в 1684 году у потешных были штаб, обер и унтер-офицеры «из фамилий изящных, комнатных его величества людей», вряд ли заслуживает доверия. Петру при образовании потешных не столько нужна была иерархическая лестница начальствующих лиц, сколько люди, которые бы сумели разобраться
[16] в сыром материале, какой представляли потешные, привести их в порядок, определить их права и обязанности. Сам же он, не смотря на всю любовь и привязанность к затеваемому им делу, очевидно сознавал свою неопытность и нуждался в людях более привычных, уже насмотревшихся и подготовленных к службе в правильно устроенных войсках. Вероятно, если бы он смотрел на дело со стороны забавы, поверхностно, то сам бы лично принялся за воинское устроение; но мы видим противное: он не только не становится во главе дружины, но принимает на себя должность простого барабанщика и тем доказывает желание ознакомиться самому с делом и пройти все служебные ступени. Кому же, если не себе, он мог поручить устроение своей дружины? Одно можно сказать наверное, что только не ближним ему людям, стольникам и спальникам, которые но говоря уже о том, что и по летам не подходили. да и были еще менее опытны, чем он сам.
В начале, походы, или как они иногда назывались «объезды», предпринимались вероятно с целью потешиться на свободе, погулять на распашку, подальше от матери и всякого надзора. Везде мы видим Петра одного; он так потешался, как ему было угодно, и таким образом приучался к полному, неограниченному во всем произволу и беспрекословному исполнению всех своих желаний.
В начале 1685 года предпринят какой-то особенный поход, или сделано особое распоряжение, по которому велено «за государем царем и великим князем Петром Алексеевичем быть в походе, с 13-го Февраля, великому множеству всяких чинов». В числе этой свиты находились многие будущие Преображенцы и Семеновцы ¹⁶. В этом же году началась постройка потешного городка Пресбурга.

Итак, вот сведения какие существуют о зарождении потешных. Проявив первые признаки своего существования в Воробьеве в Мае 1683 г., они, в продолжении следующего года, совершенствовались в ратном деле, а в 1685 году обрисовались уже совершенно ясными очертаниями. Остается выяснить, отчего родоначальники полков гвардии получили прозвание потешных, из кого они состояли и с какого времени стали именоваться именами местными. Трудно определить, что побудило царя Петра Алексеевича набирать свою маленькую дружину: было ли то преднамеренное желание устроить нового рода войско, на подобие иностранного и противопоставить его [17] беспокойным и разнузданным стрельцам, или это были только товарищи его детских игр и забав, или же их назначение, если не гласное, то скрытное, было охранять личную безопасность Петра. Мы скорее склонны согласиться с последним, и если это предположение верно, то прилагательное потешные, данное Петром своей телохранительной дружине, не точно. Оно могло произойти вследствие того, что они получили начало в потешных селах. Действительно, оба села, Преображенское и Семеновское, еще задолго до образования Петровской дружины, назывались потешными.
Село Семеновское считалось потешным еще при царе Алексее Михайловиче и сохранило за собою это название до смерти Петра Великого, благодаря тому, что здесь были царская охота, конюшни царские и зверинец, содержался целый штат охотников и охотничьих птиц, соколов, кречетов и ястребов. Прилагательное «потешный» переходило и на живших в этих селах людей. До 1682 года в столбцах мы постоянно находим, что дано жалованье или сделаны кафтаны для потешных конюхов, ястребников, сокольников (охотников), или куплен фураж для потешных лошадей и т. д. Неудивительно, что если там появились солдаты, то, по привычке, прозвание это перешло и на них, и наравне с потешными конюхами они стали прозываться потешными солдатами.

Кто были первые потешные? На этот вопрос Матвеев отвечает: «Петр велел набрать молодых людей из разных чинов». Эти молодые люди оказываются ни более ни менее как стряпчие конюха; но были между ними и спальники, и стольники, и стряпчие, комнатные и постельные истопники. Были вероятно в числе их и люди «изящных фамилий», о которых упоминает Матвеев. До самого 1686 года других названий мы не встречаем. Потешные солдаты могли служить только частным, так сказать, образом, в угождение молодому царю, а служба их со своими окладами шла сама по себе. Потешная служба у Петра и придворная служба, по спискам, шли одновременно. Царский конюх мог быть и был в тоже время потешным солдатом, мог быть пожалован в капралы без всякого отношения к приказным бумагам, по которым он продолжал значиться по прежнему.
Заметим при том, что Петру нечем было бы содержать потешных солдат из посторонних, чужих людей; да и откуда их брать, как скликать? Он мог набирать сначала только из своих придворных служителей, которые, поступая к нему на потешную [18] службу, продолжали числиться в прежних своих должностях придворных и получать прежние определенные им оклады ¹⁷.

Вследствие этого, первые Преображенцы, Сергей Бухвостов и Яким Воронин, назывались, в тогдашних бумагах, стряпчими конюхами, Лука Хабаров в 1687 году называется постельным истопником. а в 1691 году потешным конюхом, будучи между тем много лет до 1689 года уже «фатермистром Преображенского полка». Точно также и Семеновец Никита Селиванов называется стольником ¹⁸. Поэтому предположение, будто Петр для создания своих потешных «кликнул клич к охочим людям» и что по этому кличу первым явился к нему Бухвостов нам кажется совершенно неправдоподобным. Во-первых, ни в каких бумагах нет нигде и намека о подобном вызове; а во вторых Петру не было никакой надобности приглашать желающих: он мог прямо приказать служащим при нем делать то или другое, если не чистить конюшню и лошадей, то заняться военным учением. Мы на деле в этом и убеждаемся: все первые потешные солдаты были взяты не со стороны, а из чинов придворного ведомства, состоявших при особе его царского величества. Что же касается до Сергея Бухвостова, то с достоверностью можно сказать, что он в 1686 году не был солдатом в тесном смысле этого слова, а продолжая быть стряпчим конюхом до 1686 года, являлся только для так называемых потех. 31-го же Марта 1686 года, он, в числе многих других, был высочайшим приказом назначен «в верх в потешные пушкари», в подтверждение чего считаем не лишним привести столбец 7194 года, № 547, хранящийся в Архиве Московских дворцов:
Лета 7194 (1684 года) Марта в 24 день по указу в-их г-рей царей и в к. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, в. в. и м. и б. Р. с, постельничим Кирьяну Ивановичу Самарину, да Ивану Семеновичу Головкину с товарищи. В нынешнем в 194 году в указе великих государей из их государевы Мастерские Палаты в Конюшенный Приказ к боярину к Ивану Тимофеевичу Кондыреву с товарищи писано, велено из Конюшенного Приказа в тое их государеву Мастерскую Палату прислать стряпчих конюхов: Якима Воронина, Сергея Бухвостова, Данилу Картина, Ивана Нагибина, Ивана Иевлева, Сергея Черткова, Василия Бухвостова, а что им великих государей жалованья денег и хлеба по окладам, и о том из Конюшенного Приказу в тое их великих государей Мастерскую Палату [19] к вам постельничим к Кирьяну Ивановичу да к Ивану Семеновичу с товарищи, велено отпускать. А без именного их в. г. указу из Конюшенного Приказу в их в. г. Мастерскую Палату те стряпчие конюхи Сергей Бухвостов, Яким Воронин, Данило Картин, Сергей Чертков, Иван Нагибин, Иван Иевлев, Василий Бухвостов, посланы Конюшенного Приказу с подъячим с Семеном Богдановым. А по окладному списку конюшенного чину людей прошлого 193 году тем стряпчим конюхам, Сергею Бухвостову, Якиму Воронину, Данилу Картину, Сергею Черткову их в. г. жалованья оклады были: денег по 5 р., хлеба по пяти чети ржи, овса тож. И Марта в 31-й день того же году он Сергей Бухвостов, Яким Воронин, Данило Картин, Сергей Чертков из местных стряпчих конюхов взяты вверх в потешные пушкари, да из безместных Иван Нагибов, Иван Иевлев, Василий Бухвостов, и т. д. (194 г. Марта 24, № 547).

Таким образом подпись, означенная под портретом Бухвостова Михеевым, по рассказам самого Бухвостова, о поступлении его на службу, подпись, на которой Погодин строит свои предположения о начале Преображенского полка, теряет всякую правдоподобность. Сергей Бухвостов вероятно и был одним из первых поступивших в постоянный состав потешных, иначе Петр Великий не повелел бы вылить его «персону» из бронзы; но во всяком случае в 1686 году он еще не был солдатом, а был только стряпчим конюхом и явился не добровольцем, а был переведен из придворного ведомства. Неточность рассказа Бухвостова и подпись Михеева легко объясняются тем, что они относятся уже к той эпохе, когда потешные полки не только что существовали, но уже достигли полного своего развития, и тридцати лет достаточно было, чтобы несколько изгладить в памяти подробности первоначального наименования, которым по всему вероятию в конце царствования Петра Великого и не придавалось особенного значения.
Вышеприведенный указ великих государей и царей Иоанна и Петра Алексеевичей служит вместе с тем указанием и времени набора людей в пушкари, давшим впоследствии начало бомбардирской роте.

Обратимся к другому вопросу: как и когда происходило разделение потешных на Преображенских и Семеновских; вопрос представляющий наиболее затруднения вследствие совершенного отсутствия всяких достоверных указаний. Предание и составившееся мнение гласят, что когда в селе Преображенском недостало места для помещения всех потешных, то часть была переведена в соседнее
[20] село Семеновское, и с этого времени они стали называться его именем. Но верно ли такого рода предположение? На чем оно основано? На одно предание положиться нельзя. Будь какие-нибудь документы о формировании полков, вопрос этот был бы наверно решен уже давно, но за неимением их приходится ограничиваться одними предположениями на основании достоверных сведений. Сличим показания первых потешных:
1) Генерал князь Михаил Михайлович Голицын на запрос кабинет-секретаря Макарова о его службе в 1720 году отвечал: «В 195 году (1687) из комнатных стольников взят в Семеновский полк в солдаты и за малолетством был в науке барабанной».
2) Первый официальный послужной список Преображенского полка, по которому Иван Иванович Бутурлин считается майором, относится к 1687 году.
3) В кабинетных делах (отд. II, кн. 54) есть еще сведение о службе л. гв. Семеновского полка майора Волкова. О нем сказано: «с 196 (т.е. с 1687 или 1688 г.) в солдатстве и в унтер-офицерах 12 лет».
4) Степан Бужанинов, который пользовался особенным благоволением государя, судя по частым ему наградам, упоминается в списках полка служившим с 1687 г. одним из старших.
Наконец, 5) как бы в подтверждение всех показаний, Федор Шакловитый на допросе его в 1689 году показал: «В прошлом-де в 195 году (1687) в великий пост объявилось письмо на Лубянке (подметное с угрозами Софии), а в то время у великого государя Петра Алексеевича учали прибирать потешных конюхов, и от того учало быть опасение».

Итак, вот пять показаний совершенно разнообразных, составленных в разное время, и во всех упоминается один только год 1687-й. Можно предположить, что в этом году усиленный набор потешных был следствием возраставшего своевольства стрельцов и надменности Софии относительно Петра. Хотя она в начале года еще не приводила замыслов своих о единодержавии в исполнение, тем не менее потешная стукотня и грохотня возбудили не на шутку ее внимание. Что за полки там собираются? Это уже не шуткою пахнет. Игры и потехи принимали вид настоящего дела. Внимание было возбуждено, и опасение увеличилось. Надо поближе разведать, что там делается; не затевается ли что недоброе? Нашлись предательницы, две постельницы царицы Натальи Кирилловны: они начали переносить к царевне Софии вести и рассказывали, как ее там бранят и желают всякого лиха. Шакловитый говорил: «Чем [21] тебе, государыня, не быть, лучше царицу извести; а князю В.В. Голицыну приписывали даже такие слова: «Для чего ее прежде с братьями не уходили! Ничего бы теперь не было». С другой стороны, двусмысленное поведение Софии относительно брата, постоянные сношения и потворствования стрельцам, не могли проходить незамеченными и не беспокоить Петра. События 1683 года были еще свежи в памяти. На кого можно было ему положиться и ждать опоры, как не на потешных? К стрельцам, преданным Софии, Петр чувствовал полное презрение, и на них, как на войско, мог ли он рассчитывать, пока они оставались в том виде, в каком застал их Петр при воцарении? Вероятно, продолжая преследовать первоначальную цель, Петр видел, что при настоящем усложнении обстоятельств маленькая его дружина не будет в состоянии выполнить своего назначения, и тогда-то он, по выражению Шакловитого, «учал прибирать потешных конюхов» и уже дал им некоторое устройство. Если это и верно, то тем не менее в то время еще нигде не упоминалось названия ни «полка», ни «Преображенского», ни «Семеновского»; напротив того, дружинники продолжают называться по своим придворным должностям до 1692 года, с прибавлением только прилагательного «потешный». Так например «1) по книге» приходной всяких товаров, которые в приеме из Приказа про обиход великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича 7195 г. (1687) № 777/262, сказано: «Апреля 9-го принято с казенного двора 1 ½ аршина сукна, кармазину малинового, на дачу конюхам потешным, на шапочные вершки». 2) По расходной книге деньгам и разным вещам царской Мастерской Палаты 7195 г. № 803/540 Мая 11-го, выдано постельному истопнику Луке Хабарову на провоз от Москвы до села Преображенского 10 алтын, свозил он луки, ружья и пищали. 3) В расходной книге царской Мастерской Палаты 7199 г. (1691 г.) № 860/565 Ноября 17-го, дано жалованья потешному конюху Степану Бужанинову аршин тафты белой. 4) Бужанинов зовется потешным конюхом и в Январе 1691 года. 5) Один из первых офицеров л. гв. Преображенского полка князь Андрей Михайлович Черкасский в 1691 г. называется еще комнатным стольником и т. д.
В 1687 году набор в потешные был весьма значителен. Одних конюхов и служилых для Петра оказывается недостаточно; в особенности чувствуется недостаток в людях на должности, требующие специальной подготовки, как например барабанщиков. Поэтому Петр требует их из солдатских полков и в особенности из Бутырского. Гордон так описывает в своем журнале это обстоятельство: «7 Сентября 1688 года государь, из Преображенского, прислал в полк, требуя пятерых молодых [22] барабанщиков и флейщиков, о чем как доложено было князю Василию Васильевичу (Голицыну), то сей мнил, что надлежало было оных требовать от него, а что того не учинилось, в том оказал свое неудовольствие. По второй того же числа присылке послано к государю в Преображенское барабанщиков и флейщиков в Немецком платье. Государь указал дать каждому по рублю и на пару платья. Того же Сентября 8 дня государь прислал к боярину по достальных барабанщиков и флейщиков, и боярин их отпустил к государю с капитаном, не удержавшись опять от оказания своего неудовольствия. Сомневаться не можно, чтоб не для потешных молодые барабанщики и флейщики требованы и посланы были».
«Потом, Ноября 13 дня, государь приказал прислать к себе всех Бутырского полку барабанщиков, из которых в Преображенском оставлено 10 человек, чтобы служить на конях, как то и часть потешных из конницы состояла».

Из вышеприведенных выписок можно заключить: 1) что в 1691 году еще не существовало официальных названий не только местных, но даже полков. 2) Потешные продолжали одновременно с службою солдатскою числиться и нести службу придворную. 3) Настоящего полкового устройства не было, а следовательно не было и расквартирования.

Потешные, как не составлявшие какой-нибудь отдельной части или единицы, не бывали (в часы свободные от службы потешной, строевой) в сборе, а расходились по своему прежнему назначению: одни в царские хоромы, другие по конюшням. Значит, предание о разделении потешных, за недостатком помещения, на двое не основательно; а соображаясь с позднейшими данными, можно убедиться, что до 1687 года не было ни Преображенцев, ни Семеновцев, а были одни потешные, которые, как мы ниже увидим, в 1692 году одновременно переименовались в потешные полки Преображенский и Семеновский. Утверждать, что один полк формировался раньше или позже другого, не более как одна игра слов. Возможно было бы, пожалуй, построить такого рода предположение, если бы первые потешные комплектовались исключительно тяглецами одного какого-либо села; но мы уже видели, что этого не было. Если тяглецы Преображенские и Семеновские и принимали какое либо участие в образовании потешных, то только косвенное, состав же их принадлежал исключительно придворному ведомству, в котором они продолжали числиться. Но с 1687 года они несут службу уже чисто-строевую и с этих пор приобретают чины и должности войсковые. Этому предположению по-видимому противоречит показание князя Михаила
[23] Михайловича Голицына и список о службе Ивана Ивановича Бутурлина; но не забудем, что князь Голицын давал свое показание 33 года спустя и, прослужив в Семеновском полку всю почти свою жизнь, очень легко мог считать себя в нем с того времени как был зачислен, не вдаваясь в мелкие подробности. Относительно же майорского чина Бутурлина в 1687 году, который может навести на мысль, что прежде чем дослужиться до него ему следовало начать службу раньше, мы нигде не видим, чтобы до 1687 года существовали какие бы то ни было чины, и очень возможно, что с этого года люди более ретивые и более принимавшие к сердцу занятия Петра, каким был Бутурлин, прямо были назначены на высшие чины.
Занятия в Преображенском продолжались беспрерывно до конца 1688 года. С этих пор внимание Петра было на некоторое время отвлечено от потешных, строением судов и плаванием по Плещееву озеру. Кроме того, в Январе следующего года была сыграна свадьба царя Петра Алексеевича с Евдокиею Федоровною Лопухиною; но за тем летом он снова вернулся к своим занятиям, в которых проводил время то в Преображенском, то в Коломенском.

В это время царевна Софья Алексеевна убедилась, что потехи брата с конюхами принимают значение гораздо важнее того, чем она предполагала. Она увидела, что создаваемое войско растет, крепнет силами и будет ей служить главною помехою для достижения ее целей самодержавия. Она замыслила принять страшное решение: убить царственного брата и его мать и сжечь потешные села. Поддержку она рассчитывала найти в преданных ей стрельцах. И вот в Августе 1689 года Шакловитый уже пишет челобитную на имя Софии от имени всех чинов Российского государства о венчании царевны царским венцом. Челобитная произвела свое действие: много нашлось между стрельцами изуверов, с радостию отозвавшихся на воззвание постоять за царевну и извести потешных конюхов. Но нашлись в Стремянном полку и такие, которые, прослышав про намерение убить Петра Алексеевича с матерью, поклялись спасти царя и тотчас же поскакали известить его об угрожавшей беде.

Далекий всякой мысли об опасности, Петр жил с матерью в селе Преображенском, предаваясь любимым своим занятиям с потешными, когда в ночь с 7 на 8 Августа 1689 года он узнал о новом заговоре стрельцов и о покушении на свою жизнь. Встав с постели, царь бросился в конюшню, вскочил на коня и ускакал в Троицкую Лавру. Но не заставили потешные себя звать: чуть свет, проведав об удалении царя и о причине его бегства, они бросились в Троицкую Лавру защищать Петра. По прибытии их, [24] обрадованный Петр тотчас же приступил к обороне монастыря. Потешными же, скрытно от стрельцов, провезены были ночью, лесами, пушки, служившие до сих пор одною забавою, но от которых теперь ожидалось спасение царской семьи. За потешными последовал Сухарев стрелецкий полк, бояре и двор. Дело Софии было проиграно. Участь ее известна: она пострижена в Новодевичьем монастыре, а соучастники ее в заговоре казнены.
Участие потешных в этом событии не имело значения в смысле военном; но тем не менее оно дало им возможность в первый раз доказать преданность царю, противостать крамольшикам, поддержать власть законную и спасти для России Петра Великого.
В числе лиц последовавших за государем в Троицкую Лавру был и генерал Гордон. В записках своих он очень скромно отзывается об оказанной им царю службе, но говорит, что царь, по устранении беспорядков, предпринял на несколько дней поездку в Александрову слободу и в Лукьянову пустынь, приказав ему (Гордону) чинить воинские экзерциции конные всякого рода и со стрелянием из ружей. По возвращении государевом из Москвы, он был 14 Декабря принят царем на потешном дворе весьма милостиво.
Из этого можно заключить, что первое время вероятно Гордон не оставался безучастным в потешных занятиях Петра и может быть даже до некоторой степени руководил обучением потешных, что ясно высказано в тех же записках, во время поездки Петра в Архангельск, когда Гордон оставался как бы начальствующим лицом над потешными.

В это же время был окончательно построен потешный городок, и около него сосредоточились воинские упражнения потешных. Это первое, так сказать, военное поле потешных и место устроения и обучения их. Поэтому считаем не лишним привести краткое его описание. Хотя городок входил в черту села Преображенского, но так как различия между потешными не существовало, и вся деятельность их была сосредоточена около царского дворца, то и воспоминания о селе Преображенском, как колыбели потешных, одинаково относятся до обоих полков.
На берегу Яузы раскинулось село; с церковью во имя Преображения Господня; а около него, на берегу же, стоял дом Петра, деревянный, двухэтажный, на каменном фундаменте, близ которого были конюшни и амбары для склада вещей и оружия. Против царского дома, по ту сторону Яузы, стоял потешный городок, названный Пресбургом, между рощами Лосинной и Лебяжьей. Потешный городок
[25] был род маленькой крепости, жилого помещения было в нем только две избушки по три сажени длиною, с сенями крытыми тесом. Городок был обнесен бревенчатым забором, посреди возвышалась деревянная башня, на переди забора, обращенного к Коломенскому полю, стояло довольно высокое, из дерну сложенное, возвышение в роде большого барбета, обшитого снаружи бревнами сложенными в венец. Возвышение это предназначалось для постановки на него орудий. Через Яузу перекинуто два моста, один к селу, другой к конюшням. Для перевозки же через реку карет и рыдванов, устроены плавучие плоты и тарасы. Если присоединить к этому на реке рыбный садок, то этим закончится картина ¹⁹.

Первые годы потешные проводили в военных упражнениях; но кроме занятий фронтовых, на них лежали обязанности гарнизонной и отчасти полицейской службы в местах пребывания Петра: они были его телохранителями и безотлучно находились при нем во время его поездок и во время стрелецкого бунта. Царь, видя в потешных свое создание, сроднился с ними как с членами своей семьи и полюбил их всею силою своей молодой, пылкой души. В дни свободные от службы, он предавался вместе с товарищами своих трудов шумному веселью. Долго за полночь раздавались звуки музыки, песен и пляски около места пирушки; царь гулял, потешные ему вторили, круговая чаша вина нередко из его рук доходила до рук рядового, и Ивашка Хмельницкий вступал в свои права. Царь был душою пировавших, придумывал замысловатые потехи, обходился со всеми запросто, дружелюбно, не сердился за прекословие и не переносил лести. Настроив и воодушевив свое общество, он по большей части удалялся незамеченным, чтобы на следующее утро с рассветом приняться за работу, и предоставлял потешным веселиться всласть. Особенно весело проводили святки и масленицу. Дни именин и рождения Натальи Кирилловны были общим праздником. Непременным условием каждого празднества были потешные огни и пальба залпами из ружей и пушек ²⁰.

Таким образом потешные, живя жизнью Петра, росли, в рощах и на полях дворцовых сел, увеличивались числом и исподволь обучались и совершенствовались в ратном деле. По всем вероятиям люди, стоявшие близко ко двору, сознавали, что потешные далеко не подходят под свое прозвище, но продолжали их именовать так, потому что и сам царь звал их не иначе. Но в [26] 1692 году название потешных изменяется. Хотя никакого царского указа не было, но с этого времени потешные в бумагах признаются уже полками; да кроме того они подразделяются еще на Преображенских и Семеновских. В приказных столбцах мы находим в первый раз следующее:
«7200 г. Ноября 15 дано великих государей из Мастерские Палаты Преображенского потешного полку барабанщику Петру Доброму их великих государей жалованья, в приказ, денег 10 р. (ст. 200 г. № 72).
«Того же году Апреля 22 куплено в Мастерскую Палату тафты белой 30 арш., черной 15 арш., всего 45 арш. ценою 23 алтына 2 д. аршин; шолковой скани зеленой, белой, черной по десяти золотников по 6-ти денег золотник, а те тафты и шолки отданы в Семеновский потешный полк на дело знамён».

Но в этом году изменяется не только наименование полка, но и его устройство, потому что при новых полках учреждаются съезжие, имевшие отчасти значение теперешней полковой канцелярии, а в следующем уже пропадает и прилагательное «потешных».
И так, проявив первые признаки своего существования весною 1683 года в Воробьеве, через десять лет Петровские потешные являются уже в виде полков Преображенского и Семеновского, а в 1700 году они получают наименование гвардии.

П. Дирин.
21 Августа 1882 года.

Не вдаваясь в подробности и следя только за общим ходом дел, можно прийти к убеждению, что первоначальным и главным поводом к образованию нового войска в исходе XVII века были недостаточность и непригодность войска старого и прежних способов к охранению царской безопасности. Сначала мятеж 1682 года, в котором погибли Нарышкины, а через семь лет покушение на жизнь царя заставили прибегнуть к особому роду царской охраны, которая и послужила основанием нынешней гвардии.

П. Б.

Примечания:

1. Сборник выписок из столбцов дворцовых приказов Г.В. Есипова. - Дворцовые разряды. - Опыты изучения Русских древностей Забелина. - Погодин.
2. Дмитрий Феодози, стр. 155.
3. М.П. Погодин сказывал нам, что в молодости своей он еще видел на Воробьевых горах остатки дворца Иоанна Грозного. При Петре память об этом необыкновенном государе могла быть еще довольно свежа, и жизнь в Воробьеве несомненно заставляла Петра думать о Грозном, с которым впоследствии он обнаружил много сходства. П. Б.
4. Дворцовые разряды 1683 года.
5. Столбцы дворцовых приказов. 
6. Погодин.
7. Столбцы с 1674 по 1682 год.
8. Столбец 191 г 15 Августа № 718. Роспись стряпчим конюхам.
9. 192 г. 19 Сентября № 32.
10. Ст. 192 г.. , № 385.
11. Там же.
12. Пратазан, знак офицерского достоинства, имел вид копья, насаженного на трехаршинное древко. Под копьем прикреплялась кисть в ¼ аршина длиною; в последствии кисть установлена была для обер-офицеров серебряная, а для штаб-офицеров золотая. На острие копья было с одной стороны золотое изображение Андреевского креста, а с другой - двуглавого орла. Офицеры в строю носили их в руках.
13. Столбец 192 г., № 201
14. Столбец 192 г., № 204.
15. Феофан Прокопович.
16. Ст. 193 г., № 495.
17. Погодин.
18. Столбцы 7192-7205 год.
19. Азанчевский и сборник Есипова.
20. Устрялов.