|
20-го ноября прошлого года исполнилось сто лет со времени злополучного сражения при Аустерлице, когда союзным войскам, нашим и австрийским, Наполеоном было нанесено полное поражение. По свидетельству историков, в сражении этом выбыло из рядов нашей армии 21,000 человек и потеряно 133 орудия и 30 знамен. Несмотря, однако, на такие грустные результаты, теперь, в столетнюю годовщину этого события, нам. тем не менее, не стыдно вспомнить о том. Не стыдно потому. что русские войска проявили здесь, как и всегда, свойственные им самоотверженное мужество, и беззаветную храбрость. Беспристрастным судьею нашим является сам Наполеон, который в своих посмертных записках неоднократно восхваляет мужество русских войск, ставя в пример Аустерлиц. И это в то время, когда многие подвиги отдельных лиц едва ли могли быть ему.; известны. Наиболее же ярким образом характеризует Аустерлицкое сражение приводимый Михайловским-Данилевским разговор Императора Александра I с участником этого сражения. Милорадовичем. 20-го ноября 1820 года. Увидев Милорадовича, Государь заметил: «помнишь, сегодня, за пятнадцать лет, несчастный для армии день?»— «Позвольте мне не согласиться с Вашим Величеством, возразил Милорадович, я не назову несчастным для армии день. где офицеры и солдаты дрались как львы». Независимо от сказанного, вспомнить этот день лежит на нашей обязанности по совершенно иной, весьма важной причине, обнаружившейся лишь в самое последнее время, а именно: оказывается, что показание историков о потере нами 30 знамен —в сильной степени противоречит истине. Действительно, условия, при которых разыгралась Аустерлицкая трагедия, были таковы, что вполне возможно допустить всякие потери, однако, в каком бы критическом положении русский солдат не находился,— своего знамени врагу он не даст, для этого он слишком глубоко проникнут сознанием своего долга и никакие обстоятельства не заставят его забыть, что с потерею знамени солдат лишается чести носить имя храброго воина. На первых порах, непосредственно после сражения, согласно донесениям, у нас в действительности не досчитывалось около 30-ти знамен, но это не значит, что они были потеряны, ибо, как ныне документально выяснено, почти все были спасены и вынесены из сражения и, впоследствии, из Франции нашими пленными. Об одном из таких подвигов, а именно — о спасении унтер-офицером Старичковым и рядовым Чайкой знамени Азовского мушкетерского полка, в 1806 году было опубликовано в «С.-Петербургских Ведомостях» (9-го марта № 20). Подвиг этот затем, в 1838 году, был включен, в виде примера, в памятную книжку для нижних чинов (прилож. I к ст. 248 кн. I ч. III. с. в. п.). Кроме того, в литературе сообщаются сведения (правда довольно скудные) еще о двух-трех подобных же подвигах, а главное — отмечен факт многочисленных случаев спасения знамен. Вот что по этому поводу замечает Михайловский-Данилевский. в 1844 году, в своем труде «Описание первой войны Императора Александра I с Наполеоном в 1805 году»: «много являлось под Аустерлицем подобных примеров мужества; долго сохранялись они в изустных преданиях. но никто не записывал подвигов и время истребило их из памяти». И тем не менее, несмотря на это, в некотором роде, предостережение,— трактуемое обстоятельство было упущено нашими историками из вида, а потому и создалось ошибочное показание об утрате столь значительного числа знамен. Обойти в настоящее время молчанием это досадное недоразумение было бы несправедливым по отношению к нашей доблестной армии, над которой приведенное свидетельство до сих пор тяготеет в виде незаслуженного упрека. Вот почему, главным образом, необходимо ныне вспомнить об Аустерлице и. вместе с тем, применяясь к известной пословице, освободить нашу армию от этого упрека — лучше через сто лет, чем никогда.
Спешу оговориться. Если наши историки и заблуждались в своих показаниях, то ставить им это в вину не приходится. Надо быть знакомым со своеобразным порядком письмоводства начала XIX столетия, ставшего достоянием архивов, чтобы судить о тех невероятных трудностях, какие оно представляет для архивного исследователя. Только этим можно объяснить подобные невольные погрешности.
Итак, до сих пор достоверно известно было лишь о подвиге унтер-офицера Старичкова, спасшего знамя Азовского мушкетерского полка. да и то история умалчивает, куда это знамя было передано после спасения и какое именно оно было, т.е. цветное (простое ротное), или же белое (шефской роты). Засим о других подвигах спасения знамен в литературе почти ничего неизвестно. С таким положением вещей успели, по-видимому, все примириться и дело это так и оставалось бы. быть может, еще долгое время в забвении. если бы самой судьбе не угодно было придти на помощь. В недавнее время. в общем архиве главного штаба, обнаружено пять старых знамен. Имеющиеся на них ярлыки свидетельствовали, что они были спасены при Аустерлице нашими нижними чинами, попавшими. подобно Старичкову, к французам в плен, откуда они и вынесли их впоследствии. Справкою выяснено, что знамена эти, принадлежавшие Азовскому. Бутырскому, Пермскому, Нарвскому и Галицкому мушкетерским полкам, по выносе из плена, были представлены военному министру, графу Аракчееву при рапорте генерал-майора барона Меллера-Закомельского 1 от 16 февраля 1808 г. По докладе Государю Императору как об этих знаменах, так и о других, считавшихся утраченными, Высочайше было повелено нашему чрезвычайному послу в Париже, графу Толстому осведомиться, сколько находится там знамен, утраченных нашиши полками в последние две кампании с французскими войсками и каким именно полкам они принадлежат. При этом на рапорте барона Меллера-Закомельского графом Аракчеевым 9-го марта 1808 г. была положена резолюция: «оставить до получения от графа Толстого сведения». Такого донесения гр. Толстого однако не найдено. Надо полагать, что и не было доставлено. Объясняется это тем, что неблагоприятные обстоятельства 2, сопровождавшие пребывание гр. Толстого в Париже, по-видимому, помешали ему выполнить Высочайшее повеление. Как известно, уже в октябре того же 1808 года гр. Толстой должен был покинуть Париж. Наступившие затем крупные исторические события отвлекли внимание от знамен. Правда. несколько позже, а именно в 1810 г.. возбуждался вопрос о возвращении одного из них в полк, но Высочайшего соизволения не последовало. В это время военно-походная Его Императорского Величества канцелярия, по которой производилась переписка о знаменах, была упразднена. Знамена попали в архив означенной канцелярии. В 1816 году они. вместе с делами и другими вещами, хранившимися в помянутом архиве, были переданы на хранение в архив инспекторского департамента, что ныне общий архив главного штаба. Подробное обследование архивных материалов, для выяснения приведенных сведений, повело к открытию целого ряда документов, удостоверяющих факт спасения при Аустерлице как означенных пяти, так и многих других знамен. Таким образом, в настоящее время мы располагаем следующими данными о спасении знамен:
Азовского мушкетерского полка.
1) Генерал-майор бар. Меллер-Закомельский, представив военному министру, при рапорте от 16 февраля 1808 года, одно знамя сего полка, донес следующее: «белое знамя Азовского мушкетерского полка, спасенное, во время Аустерлицкой баталии, того же полка подпрапорщиком Грибовским, который, находясь уже во Франции пленным, в городе Дижоне в госпитале умер, а после его хранено было сие знамя барабанщиком Кирилою Павловым, который, быв угрожаем от французов обыском, отдал оное знамя того же полка унтер-офицеру Шамову, а сей с того времени хранил при себе и представил, по команде, уже по прибытии в город Люневиль, при формировании временных батальонов». Тоже самое изложено на ярлыке. пришитом на знамени.
Знамя это очень хорошо сохранилось. По своему виду оно совершенно тождественно с описанием белого знамени Азовского полка, Высочайше пожалованного последнему в 1798 году Императором Павлом I, т.е. крест белый, углы розовые с пюсовым пополам 3 причем, однако, цвета материи от времени несколько изменились и потому углы знамени приобрели вид белого цвета с коричневым.
Относительно лиц, принимавших участие в спасении знамени, имеются следующие сведения. Подпрапорщик Грибовский, как сказано выше, умер во Франции, в городе Дижоне, находясь в плену. Барабанщика Кирила Павлова, вследствие ходатайства г.-м. бар. Меллера-Закомельского, 3-го августа 1808 г. Высочайше было повелено произвести в унтер-офицеры и выдать ему в награду 50 рублей. Об этом нижнем чине необходимо заметить, что на затребованную военно-походною канцеляриею справку, инспекторская экспедиция военной коллегии, в июне 1808 года, уведомила, что в Азовском полку барабанщика Павлова с 1801 по 1806 г. на службе не состояло. а служил в том звании Кирила Павлов Добош, который был взят в плен 20-го ноября 1805 года. Из формулярного списка видно, что Добош поступил на службу в 1797 г. из крестьян князя Четвертинского села Гарышков, Ольгопольского уезда Подольской губернии; в 1799 году был в разных сражениях. Иван Шамов происходил из крестьян; в службе: рядовым с 1-го мая 1794 г.. унтер-офицером с 15-го июля 1803 г.; вследствие ходатайства г.-м. бар. Меллера-Закомельского. Высочайшим приказом 13-го августа 1808 года произведен в прапорщики.
2) Во всеподданнейшем рапорте Кутузова от 15-го января 1806 г. сказано: «Бутырского мушкетерского полка подполковник Трескин, разменянный из плена от французов, представил знамя Азовского мушкетерского полка и притом донес, что получил он его, при выезде из Брюнна, Бутырского ж полка, роты имени по, от рядового Чайки, который вручая оное, объявил: Азовского мушкетерского полка унтер-офицер Старичков бывший в плену, покрытый ранами, умирая, отдал оному рядовому сие знамя. умоляя сберечь его,и скоро после сего умер. Рядовой Чайка, приняв оное с благоговением, сохранил при себе».
В приведенном рапорте, хотя и не упоминается. какое именно было это знамя, но в виду того, что белое (единственное в полку) знамя, как нам из предыдущего уже известно, было спасено другими лицами, то, без сомнения, оно принадлежало к числу простых ротных, Высочайше пожалованных полку Императором Павлом I в 1798 году. Цвета материи упомянутого знамени должны быть такие: крест розовый, углы пюсовые. Знамя это непосредственно после выноса из плена было передано в полк и так как оно оставалось там без древка, то всеподданнейшим рапортом от 16-го января 1806 года Кутузов испрашивал позволение прибить его по прежнему к древку. Основанием для такого ходатайства Кутузову служило то обстоятельство, что знамя это «не было еще в руках неприятеля». На означенную просьбу Высочайшее соизволение воспоследовало, о чем и было сообщено Кутузову 30-го того же января.
Как выше уже было отмечено, подвиг спасения сего знамени пользуется у нас исключительною известностью. В знак Высочайшей милости, рядового Чайку было повелено произвести в унтер-офицеры и выдать ему денежную награду. Что же касается унтер-офицера Семена Артемьева 4 Старичкова, происходящего из мещан города Калуги и отданного на службу 29-го ноября 1796 года «за бывшие на нем некоторые пороки», то за последовавшею смертью его в плену, во Франции, по воле Государя и по почину обществ и жителей города Калуги было предпринято призрение родственников его в самых широких размерах. Подробности об этом описаны в статье г. М. И. К. «Старичковское знамя». помещенной в №127 «Русского Инвалида» за 1900 год. Из той же статьи видно, каким почетом пользуется хранящееся в калужском кафедральном соборе знамя, спасение которого приписывается Старичкову, и как до настоящей поры гордятся калужане заслугами своего согражданина.
3) Генерал-лейтенант Эссен 1-й, в ноябре 1806 г. из г. Дубно, донес генерал-адъютанту гр. Ливену следующее: «от начальника 10-й дивизии генерал-лейтенанта барона Меллера-Закомельского представлен ко мне вышедший из плена от французов Азовского мушкетерского полка унтер-офицер Замарин с знаменем того полка, которое он спас во время бывшего под Аустерлицем сражения. Унтер-офицер сей показывает, что он в сражении 20-го ноября прошедшего года, будучи ранен в левую ногу картечью и в левый бок штыком, оставался на поле до самой ночи, а когда, собравшись с силами, приподнялся, то между убитыми нашел с раздробленною в двух местах древкою, без копья и подтока, Российское знамя, которое тотчас оторвавши от древки. зашил к себе в мундирный рукав, за подкладку. На другой день жителями найден он на месте сражения и, по объявлению их. с прочими нижними чинами взят французами в плен и доставлен в их лагерь, а потом в город Брюнн, оттоль чрез Страсбург во Францию, в город Дижон, где находился три месяца в госпитале, а по выздоровлении, имея все при себе знамя, отправлен в город Люневиль, для определения в французскую службу, о чем он узнавши. бежал и при цесарском транспорте добрался до города Вены, а отсель с тридцатью тремя человеками, бывшими в пути под его командою, вышел в Россию».
Знамя это, как сказано в том же донесении, при первом случае имелось быть отправленным к главнокомандующему, генерал-фельдмаршалу графу Каменскому. Оно, как и знамя, спасенное Старичковым, в силу приведенных выше соображений. должно быть простое ротное. На нем должен быть крест розовый, углы пюсовые.
Об унтер-офицере Замарине были собраны в 1806 году следующие сведения: происходит из дворцовых крестьян, в службе состоит 24 года, а в настоящем чине без мала 12 лет, в походах и сражениях находился, в штрафах не бывал, от роду ему 44 года. По личному освидетельствованию его генералом Эссеном, он, вследствие полученных ран к продолжению службы признан был неспособным, а потому Высочайшим приказом 20-го декабря 1808 г. он уволен от службы подпоручиком,
с мундиром и с пенсионом полного жалования.
Бутырского мушкетерского полка.
1) При рапорте г.-м. бар. Меллера-Закомельского, от 16-го февраля 1808 года, было представлено военному министру одно знамя сего полка. Вместе с тем названный генерал донес:
«белое знамя Бутырского мушкетерского полка, спасенное во время Аустерлицкой баталип того же полка портупей-прапорщиком Николаем Кокуриным, который, находясь уже во Франции пленным, в городе Бурже в гошпитале умер, а после его
хранено было сие знамя оного ж полка унтер-офицером Михайлою Мостовским и представлено по команде уже по прибытии в город Люневиль, при формировании временных баталионов». Тоже самое значится и на ярлыке, пришитом к знамени.
Таким образом, это — знамя первой (шефской) роты помянутого полка. По своему виду оно соответствует описанию белого знамени. Высочайше пожалованного полку в 1798 году, т. е. цвета материи такие: крест белый, углы чижового цвета с пунцовым пополам. Эти последние, впрочем, от времени несколько изменились и имеют вид коричневого цвета с желтым.
Что касается лиц, спасших знамя, то портупей-прапорщик Кокурин, как сказано выше, умер во Франции, находясь в плену, — а об унтер-офицере Мостовском известно, что он происходил из церковников, в службе рядовым с 1-го января 1788 г., унтер-офицером — с 20-го апреля 1800 г., в 1799 году был в разных сражениях и за храбрость награжден знаком отличия св. Анны, 13-го же августа 1808 года, по повелению Государя Императора, согласно ходатайству г.-м. бар. Меллера-Закомельского, за спасение знамени произведен в прапорщики (в Высочайшем приказе он назван «Маставский»).
2) Всеподданнейшим рапортом от 15-го декабря 1805 года Кутузов донес, что портупей-прапорщик Измайлов 1-й после сражения спасся из плена бегством и вынес знамя, сорванное
им с древка.
Из предыдущего мы знаем, что белое знамя (первой, шефской роты) спасено другими лицами, поэтому знамя, спасенное Измайловым 1-м, должно быть простое ротное. на котором крест чижового цвета с пунцовым пополам, а углы белые с пунцовым пополам. Знамя это, после его выноса, было передано в полк и затем, вследствие ходатайства Кутузова. 30-го января 1806 г. последовало Высочайшее разрешение на прибитие такового по-прежнему к древку.
Портупей-прапорщик Алексей Измайлов 1-й происходил из дворян, в службе с 13-го мая 1803 года. За подвиг произведен 30-го января 1806 г. в прапорщики.
3) Согласно всеподданнейшего донесения Кутузова от 24-го декабря 1805 г., рядовой Яков Шанаин во время сражения поднял одно знамя Бутырского полка и сохранял его, будучи в
плену, откуда спасся бегством.
Знамя это—простое ротное, поступило обратно в полк и его также было разрешено прибить вновь к древку.
Рядового Шанаина Высочайше было повелено произвести в унтер-офицеры и выдать ему в награду 100 рублей.
4) Министр иностранных дел. при письме от 27-го июля 1806 г., препроводил к генерал-адъютанту гр. Ливену одно знамя Бутырского полка, спасенное того же полка поручиком
Иваном Романовичем Лаптевым и портупей-прапорщиком Садыковым 1-ым и доставленное к помянутому министру от нашего посла в Вене. Об обстоятельствах спасения знамени
И. Р. Лаптев, ходатайствовавший, в марте месяце 1810 года о награждении за означенный его подвиг, во всеподданнейшем прошении рассказывает следующее: «ноября 20-го 1805 года, будучи в сражении при местечке Аустерлице, когда Бутырский мушкетерский полк по усиленному на оный нападению неприятеля начал отступать и портупей-прапорщик Садыков 1-й того же полку быв ранен и обессилевши не мог более держать знамя
Вашего Императорского Величества и сохранить оное, я по обязанности моей, опасаясь, дабы оное не попало в руки французов, оторвав оное от древки, обернул себя по телу и захвачен с оным в плен, также и упомянутый Садыков, который в непродолжительном времени во французском лазарете помер. Исполненный усердием к службе Вашего Императорского Величества, быв в руках неприятеля, сберегал то знамя при себе тайным образом в продолжение 7-ми месяцев. Воспользуясь случаем по прибытии надворного советника Званкова в Люневиль, по возвращении из Парижа, опасаясь. дабы неприятель внезапным каким для меня случаем не усмотрел оное. признал за лучшее отдать сие для всеподданнейшего вручения Вашему Императорскому Величеству, которое и отдал в 1-й день июля 1806 года. в присутствии господ генерал-лейтенантов Пржибышевского, барона Вимпфена и при полковниках князе Сибирском и Бибикове; о принятии коего от меня, получил от господина Званкова, с засвидетельством вышеозначенных господ генералов и полковников свидетельство».
Знамя это—простое ротное. Государю Императору благоугодно было повелеть отправить его в полк.
Портупей-прапорщик Садыков 1-й, как уже сказано умер в плену во Франции. Об И.Р. Лаптеве в означенном выше его прошении содержатся следующие сведения: «в воинскую службу Вашего Императорского Величества вступил я из малороссийских дворян, по выпуске из Шкловского благородного училища, по Высочайшему Вашего Императорского Величества приказу прапорщиком в Нейшлотский гарнизонный батальон 799-го сентября 30-го; чинами происходил: подпоручиком 804-го генваря 30-го—с переводом в Бутырский мушкетерский полк, поручиком 805-го генваря 30-го в Бутырском, а из оного переведен в Нейшлотский мушкетерский полк 808-го апреля 30-го, штабс-капитаном 808-го июля 18-го в Нейшлотском; в походах: 1805-го августа 17-го в границах Римской империи до Баварского города Броунау; будучи в ретираде находился в действительных сражениях против французов октября 30-го под гор. Еремсом, ноября 20-го при местечке Аустерлице, где неприятелем захвачен в плен и находился в оном до декабря 11-го 807 года; в Молдавии с 11-го августа 808 года: 809-го ноября с 2-го и по 21-е при блокаде и покорении крепости Браилова находился; Российской грамоте читать и писать умею; в домовых отпусках и штрафах по суду и без оного не бывал; холост; состою в комплекте при полку; к повышению всегда атестовался достойным; от роду мне 28лет; крестьян за собою не имею». Сведений о том, последовало ли награждение его за упомянутый подвиг,—не найдено.
5) При письме от 3-го августа 1806 г. министр иностранных дел препроводил к генерал-адъютанту гр. Ливену знамя Бутырского полка. привезенное ведомства коллегии иностранных дел статским советником Убри. Знамя это было спасено названного полка портупей-прапорщиком Измайловым 2-м и передано капитаном Яновским чиновнику Убри во время проезда последнего чрез г. Люневиль.
Означенное знамя—простое ротное. Вследствие Высочайшего повеления. оно было препровождено 14-го того же августа к генералу Ивану Ивановичу Михельсону, для доставления в полк.
Получил ли портупей-прапорщик Измайлов 2-й какую-либо награду за подвиг, — точно не выяснено; можно, однако, полагать, что нет, так как в означенное время, за недоставлением от полка списков, сведений о нем не имелось.
Нарвский мушкетерсвий полк.
1) При письме от 27-го июля 1806 г. министр иностранных дед препроводил к генерал-адъютанту гр. Ливену знамя шефского батальона Нарвского полка, спасенное того же полка капитаном Гофманом и портупей-прапорщиком Лысенко и доставленное к названному министру от нашего посла в Вене. Подробностей об обстоятельствах спасения сего знамени не имеется. Князь Александр Сибирский, обращавшийся к графу Ливепу с просьбою об испрошении Высочайших наград лицам, спасшим знамя, в письме от 1-го июля 1806 г., из «Люневиля города нещастных», ограничился лишь следующим довольно своеобразным сообщением: «при нещастном моем положении — быв изранен, потеряв брата, быв пленным, почитаю себя еще не совсем нещастным, имев щастие спасти знамя Нарвского мушкетерского полка шефского батальона, в котором я полковым командиром. так как оное было оторвано, по приказанию моему, капитаном оного ж батальона Гофманом и портупей-прапорщиком Лысенковым».
Означенное знамя, очевидно, белое. почему цвета его материи должны быть такие: крест белый, углы мордоре с светло-голубым пополам. По докладе Государю, Высочайше повелено было отправить знамя в полк.
В указанное время о капитане Гофмане было известно, что он действительно находился в плену, о портупей-прапорщике же Лысенко, по неприсылке от полка списков, сведений не имелось. Высочайших наград не последовало. Это видно из письма гр. Ливена к кн. Сибирскому от 2-го августа 1606 года, в когором, в ответ на вышеупомянутое ходатайство последнего, он писал: «как при всеподданнейшем докладе о знаменах. доставленных из Вены от посла нашего, в числе коих находилось и означенного полка, и о спасших оные, — Его Императорскому Величеству благоугодно было повелеть сии знамена препроводить в полки, по принадлежности, а на награждение чиновников, спасших оные, — никакого Высочайшего соизволения не последовало,—то по сему и не осмеливаюсь входить с особым докладом о награждении помянутого штабс-капитана Гофмана и портупей-прапорщика Лысенкова».
2) 13-го января 1806 г. Кутузов всеподданнейше донес Государю Императору: «Нарвского мушкетерского полка портупей-прапорщик Гавриленко вынес знамя оного полка, с кистьми,
оторванное им от древка во время бывшего с неприятелем сражения в 20 число ноября».
Из предыдущего усматривается, что «белое» знамя спасено другими лицами, поэтому настоящее знамя должно быть отнесено к числу простых; цвета его: крест мордоре, углы светло-голубые. По выносе сего знамени, оно было возвращено в полк, а затем, вследствие ходатайства Кутузова от 16-го января 1806 г.. 30-го того же января было сообщено ему, что знамя Высочайше разрешено прибить по-прежнему к древку.
Портупей-прапорщик Гавриленко. по Высочайшему повелению, 7-го февраля 1806 года произведен в прапорщики.
3) Всеподданнейшим рапортом от 28-го февраля 1806 года Кутузов донес, из г. Дубно, следующее: «Нарвского мушкетерского полка гренадер Петр Нестеров, в день Аустерлицкого
сражения, видя убитым прапорщика, взял знамя, сорвал оное с древка и спрятал на себе; вскоре сам взят был в плен, но нашел средство бежать, пришел сюда и, явясь ко мне, представил оное знамя, которое я отдал уже в полк, предписав прибить к новому древку, согласно с полученным до сего Высочайшим Вашего Величества повелением» 5.
Знамя это должно быть простое, цвета его: крест мордоре, углы светло-голубые.
В приведенном рапорте Кутузова, о гренадере Нестерове упоминается следующее: «сей гренадер, будучи безграмотен, хотя впрочем поведения хорошего, я осмеливаюсь всеподданнейше просить о Всемилостивейшем пожаловании ему, вместо чина, денежного награждения. за спасение знамени». Вследствие сего Высочайше повелено было: «послать ему 100 рублей и произвесть в унтер-офицеры».
4) При рапорте г.-м. бар. Меллера-Закомельского от 16-го февраля 1808 г. было представлено военному министру, в числе прочих знамен, также одно Нарвского полка, причем названный генерал донес: «знамя Нарвского мушкетерского полка, баталиона полковника Раковского, спасенное во время Аустерлицкой баталии того же полка портупей-прапорщиком Михайлою Шеремецким и хранено при нем самом в бытность во Франции в плене, а представлено по команде уже по прибытии в город Люневиль, при формировании временных батальонов».
Знамя это простое; цвета: крест мордоре, углы светло-голубые: вследствие влияния времени, однако, выглядят: крест коричневого цвета, углы белые. Правой (коричневой) части креста, неизвестно по какой причине, недостает.
Портупей-прапорщик Шеремецкий происходить из шляхтичей, в службе с 7-го июля 1800 года. Вследствие Высочайшего повеления, последовавшего по ходатайству бар. Меллера-Закомельского, 13-го августа 1Я08 года он произведен в прапорщики.
Курского мушкетерекого полка.
Всеподданнейшим рапортом от 24-го декабря 1805 года Кутузов донес, что подпрапорщик Свирчевский, спасшийся из плена бегством, представил знамя Курского полка, которое он, во время сражения, взял после раненого портупей-прапорщика Лаврова и сохранил будучи в плену.
Какое было это знамя, т. е. белое. или простое — неизвестно (в полку было 6 знамен, из коих на одном, белом,—крест белый, углы зеленые с пунцовым пополам, а на остальных,
простых, — крест темно-зеленый с пунцовыми углами). Означенное знамя, после выноса, было отдано обратно в полк и затем, вследствие ходатайства Кутузова от 16-го января 1806 г., 30-го
того же января Высочайше было разрешено прибить его вновь к древку. .
Подпрапорщик Свирчевский, по Высочайшему повелению. 18-го января 1806 г. произведен был в прапорщики.
Пермского мушкетерского полка.
1) Министр иностранных дел, при письме от 27-го июля 1806 года, препроводил к генерал-адъютанту гр. Ливену белое знамя Пермского полка, спасенное подполковником Кузнецовым и портупей-прапорщиком Карлуковым, и доставленное названному министру от нашего посла в Вене. В августе того же года знамя это Высочайше повелено было отправить в полк. На знамени должен быть крест белый, углы светло-коричневые с зеленым пополам. Сведений об обстоятельствах спасения знамени, равно как и о лицах, спасших его, не имеется. Государю Императору было доложено лишь, что подполковник Кузнецов действительно находился в плену, а портупей-прапорщика Карлукова по полковому списку совсем не значится.
2) Всеподданнейшим рапортом от 12-го января 1806 года Кутузов донес, что фельдфебель Стариков бежал из плена от французов и вынес знамя, сорванное им с древка вовремя сражения.
Знамя это простое. Крест на нем должен быть светло-коричневый, а углы зеленые. После выноса оно было возвращено в полк и затем, по ходатайству Кутузова от 16-го января 1806 г., 30-го того же января Высочайше разрешено было прибить его, по-прежнему, к древку.
По повелению Государя Императора, фельдфебель Стариков 7-го февраля 1806 г. произведен был в прапорщики (в Высочайшем приказе он назван «Старков»).
3) Г.-м. бар. Меллер-Закомельский, представив военному министру. при рапорте от 16-го февраля 1808 года, одно знамя Пермского полка, донес: «знамя Пермского мушкетерского полка,
спасенное во время Аустерлицкой баталии онаго-ж полка портупей-прапорщиком Семеном Кублицким, а когда он, находясь пленным, оставался за болезнью в городе Аугсбурге в гошпитале, то оное знамя, бывши зашито в мундир, досталось Курского мушкетерского полка рядовому Даниле Седычову, который находился в том же гошпитале, и, выздоровев прежде онаго
Кублицкого, получил от французких комисаров мундир ошибочно не свой, а оного портупей-прапорщика; а прибыв во Францию, в город Мец, выпорол оное знамя из под мундира и
представил оное по команде».
Знамя это простое. Крест на нем светло-коричневый (от времени цвет сделался почти желтым), углы зеленые. Части верха и левой стороны неизвестно по какой причине недостает.
Портупей-прапорщик Кублицкий происходил из дворян. в службе с 24-го сентября 1799 г.: по Высочайшему повелению. последовавшему вследствие ходатайства бар. Меллера-Закомельского, 13-го августа 1808 года произведен был в прапорщики. Рядовой Седычов к награде представлен не был.
Галицкого мушкетерского полка.
1) Всеподданнейшим рапортом, от 18-го мая 1806 г., генерал от кавалерии Михельсон донес: «шеф Галицкого мушкетерскаго полка полковник Семенов по команде представляет, что портупей-прапорщик того полка Полозов 1-й, во время сражения в 20-день прошлого ноября, спас белое знамя, у него бывшее, сорвав с древка опое. н, по прошествии трех дней, явясь к бывшему шефу генерал-майору Лошакову, представил, но за подвиг сей остался без награждения».
Из приведенного донесения видно, что знамя это было белое и сразу же после сражения возвращено в полк. На знамени как крест, так и углы должны быть белые.
Что касается портупей-прапорщика Полозова 1-го, то 28-го мая 1806 года он был произведен в прапорщики, на ваканцию, 8-го июля того же года, за совершенный им подвиг, по Высочайшему повелению, произведен в подпоручики.
2) Всеподданнейшим рапортом от 15-го декабря 1805 г. Кутузов донес, что Галицкого мушкетерского полка фельдфебели Никифор Бубнов, Селиверст Куфаев, Александр Андреев н
унтер-офицер Иван Волков были взяты в плен; находясь уже в городе Брюнне, они, согласясь вместе с другими, 24-го ноября 1805 года бежали и, прибыв 28-го того же ноября в главную квартиру, представили ему, Кутузову: Бубнов, Куфаев и Волков — три знамени названного полка, которые они успели, во время сражения, сорвать с древок, а Андреев — одни кисти и
копье.
Знамена сии—простые. Крест на них должен быть малиновый, углы белые. Все они, в феврале 1806 г., были отправлены с полк с баталионным адъютантом, подпоручиком Фленсом. На прибитие сих знамен вновь к древкам, по ходатайству Кутузова от 16-го января 1806 г.. 30-го того же января последовало Высочайшее разрешение.
По воле Государя Императора. все упомянутые нижние чины, за оказанные ими подвиги, 30-го января 1806 г. были произведены в прапорщики.
3) Ген.-майор барон Меллер-Закомельский, представив военному министру, при рапорте от 16-го февраля 1808 г., одно знамя Галицкого полка, донес следующее: «знамя Галицкого мушкетерского полка, спасенное во время Аустерлицкой баталии оного ж полка портупей-прапорщиком Петром Полозовым, который хранил его при себе и, по прибытии во Францию, представил по команде в городе Меце».
Знамя это— простое, крест на нем малиновый, углы белые,
Портупей-прапорщик Петр Полозов 2-й происходил из дворян, в службе с 9-го января 1801 г., во время сражения при Аустерлице был ранен пулями в левое плечо и правую ногу. По Высочайшему повелению, последовавшему вследствие ходатайства барона Меллера-Закомельского. 13-го августа 1808г. он был произведен в корнеты в Мариупольский гусарский полк.
Подольского мушкетерского полка.
Всеподданнейшим рапортом от 15-го января 1806 г. Кутузов донес: «Подольского мушкетерского полка портупей-прапорщик Лецык вынес оного полка знамя, им с древка сорванное».
Какое именно было это знамя, т. е. белое или простое, .— неизвестно. После выноса он было возвращено в полк, а затем,— вследствие ходатайства Кутузова от 16-го января 1806 г., — 30-го того же января Высочайше разрешено было прибит его вновь к древку.
Портупей-прапорщик Лецык, по повелению Государя Императора, 7-го февраля 1806 г. был произведен в прапорщики (в Высочайшем приказе он назван «Лецик»).
По поводу знамен, вообще необходимо заметить, что в 1805 году их было в каждом полку по 6-ти (по числу мушкетерских рот), причем одно, так называемое, белое—первой, или шефской роты, остальные—простые ротные. Знамена, пожалованные мушкетерским полкам Императором Павлом I. В 1798 году, шефской роты непременно имели крест белый, углы цветные, а на знаменах прочих рот были и кресты цветные. Круг у всех знамен был светло-оранжевый, с черным двуглавым орлом и с двумя, по сторонам сего последнего, зелеными голобою лентою. Щит на груди орла был, как присвоено Московскому гербу, красный, каемка же, вокруг щита, цепь ордена св. Андрея Первозванного, короны, скипетр и держава — золотые. Из числа вышепоименованных полков, такого образца знамена имели следующие: Азовский, Бутырский, Нарвский. Курский и Пермский. Галицкий же и Подольский мушкетерский полки, как сформированные в царствование Императора Александра I, в 1803 году, — имели знамена, пожалованные им при сформировании, совершенно иного, нового образца, а именно — внутри каждого знамени в кругу оранжевого цвета, обведенном двумя золотыми ветвями, с перевязкою из золотой же ленты, — помещено изображение черного двуглавого орла с одним поднятым и одним опущенным крыльями, и с золотыми коронами, клювами и громовыми стрелками. Наверху круга, между концами ветвей — Императорская корона, а на углах Императорские вензеля (А I) и; ветви и короны — золотые, при этом у «белых» знамен, в отличие от таковых же Павловских, — как крест, так и углы всегда были белые.
Итак, в настоящее время мы имеем точные данные о спасении 22-х знамен. После этого, показание историков о потере нами 30-ти знамен, разумеется, не может более удерживаться в литературе. Бесспорно, следует допустить, что несколько знамен. все же были нами потеряны, но и те едва ли полностью попали в руки противника: судя по некоторым данным, речь может идти разве только о каких-нибудь двух-трех знаменах, так как другие могли погибнуть, вместе с людьми, в озерах Сачане и Менице. Засим, если противнику, быть может, и достались 2—3 наших знамени, то ведь и мы не остались у него в долгу, так как и нами, в свою очередь, также было отбито одно французское знамя 6.
И вот теперь, вспоминая 20-е ноября 1805 года, мы, подобно Милорадовичу, но еще убедительнее, можем заявить. что день этот нельзя назвать несчастным. 0 малодушии войск не может быть и речи. На это дает нам право столько доблестных подвигов, столько славных имен!
Г. Э. Кудлин.
Примечания 1 В 1807 году, для вывода из Франции русских пленных, Высочайше был назначен находившийся в Париже ген.-майор барон Меллер-Закомельский (надо полагать—Егор Иванович, командир уланского Его Высоч. Цесаревича Константина Павловича полка, взятый французами в плен). и августе означенного года в Люневиле, Тионвиле и Меце из пленных было сформировано 9 временных батальонов. которые, согласно маршрута, должны были следовать из Майнца в Белосток. По прибытии в г. Белосток, бар. Меллер-Закомельский и отправил знамена к гр. Аракчееву с поручиком Павлоградского гусарского полка Горичем.
2 «Воен. энциклопедический лексикон», изд. общ. военных и литерат. 1857 г., т. XII.
3 Описание знамен во всех случаях заимствовано из «Хроники» князя Долгорукова и «Исторического описания одежды и вооружения войск».
4 Отца Старичкова некоторые авторы называют Артамоном, согласно же отзыва калужского губернатора к гр. Ливену от 23-то июня 1806 г. за № 2357, он именовался Артемием.
5 О таковом Высочайшем повелении было сообщено Кутузову 30-го января 180(и года.
6 4-го французского линейного полка. Согласно донесения Цесаревича Константина Павловича, знамя это было захвачено кирасирами л.-гв. конного полка Ушаковым и Г.лазуновым, состоявшими на службе в эскадронах полковников Оленина 1-го и гр. Ожаровского 1-го. |
