: Материалы  : Лавка : Библиотека : Суворов :

Адъютант!

: Кавалергарды : Сыск : Курьер : Форум

Сайт переехал! Новый адрес - Подробности

Восточная война

1853-1856 годов

Соч. М.И. Богдановича

 

 
 

ГЛАВА VIII.
Действия русских отрядов на Дунае в начале 1854 года.

(От начала (половины) января до начала (половины) марта 1854 года).

 

После дела при Четати, князь Горчаков, решась обложить Калафат, чтобы преградить неприятелю доступ в Малую Валахию, отправился туда сам и прибыл в Быйлешти 9-го (21-го) января 1854 года. Мало-Валахский отряд, усиленный двигавшимися к нему подкреплениями, почти утроился, и потому приступлено к заготовлению в Крайове 32-х тысяч четвертей муки и 3-х тыс. четвертей круп 1. Тогда же подвижной артиллерийский парк и подвижной госпиталь притянуты к войскам, которые, 16-го (28-го) января, для стеснения неприятеля и для отнятия у него возможности пользоваться средствами края, расположились у Гунии и Модлавиты, выдвинув авангард в Голенды 2. Непосредственное начальство над Мало-Валахским отрядом было поручено начальнику 12-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанту Липранди, 17-го (29-го) января. В тот же день, войска его, оттеснив Турок к Калафату, расположились следующим образом: одна часть, под личным начальством Липранди, в составе 12-ти батальонов, 16-ти эскадронов, 4-х казачьих сотен, с 66-ю орудиями, стала у селений Модлавиты и Гунии, с резервом у Моцецей и Добридора, а другая, под командою генерал-майора Бельгарда, из 8-ми батальонов, 8-ми эскадронов, 2-х казачьих сотен, с 28-ю орудиями — у селения Пояны. Авангард, состоявший из казаков и одного очередного эскадрона, занимал сел. Голенцы-Команы 3. Для надежнейшего обеспечения войск от нечаянных нападений, было сооружено несколько укреплений у Модлавиты и Пояны. По расспросам пленных Турок, оказалось, что у Калафата было устроено 20 укреплений, вооруженных каждое 3-5 орудиями, а в двухстах шагах впереди линии укреплений сделана траншея в рост человека, приспособленная к ружейной обороне. В Калафате, по их же показанию, находилось: 20 батальонов, каждый в 800 человек, три кавалерийских полка, по 700 человек, и 400 баши-бузуков, следовательно — вообще с артиллеристами до 20-ти тысяч человек. Орудий было от 130 до 150, из числа коих 45 полевых, а прочие крепостные, доставленные из Видина.

19-го (31-го) января, князь Горчаков, сделав все нужные распоряжения по Мало-Валахскому отряду, отправился в Букарест. Турецкая кавалерия почти ежедневно выходила из Калафата, направляясь к Голенцы и Пояны, но каждый раз, при появлении нашей кавалерии, отступала за укрепления. В конце января, генерал Липранди, получив сведение, что Турки усиливались в Рахове и собрали там множество судов, по всей вероятности, Для переправы на левую сторону Дуная, счел нужным поставить против этого пункта особый отряд, который мог бы остановить неприятеля. С этою целью высланы на левый берег реки Жио, к селению Островени близ Бикета, Тобольский пехотный полк с 10-ю легкими орудиями 11-й артиллерийской бригады и дивизией гусар Принца Фридриха-Карла, которые, прибыв туда, 1-го (13-го) февраля, были подчинены с находившимися там батальоном Украинского полка, двумя легкими орудиями 12-й артиллерийской бригады и сотнею Донского № 38-го полка генерал-майору Баумгартену 4.
Вслед за тем, генерал Липранди, удостоверясь, что турецкая пехота, в числе 2.500 человек с двумя орудиями, заняв селение Чепурчени, перевозила оттуда сено и солому в Калафат, двинул, в ночи с 2-го на 3-е (с 14-го на 15-е), главные силы отряда к Чепурчени и Калафату. Мороз, не превышавший при выступлении войск 5-ти градусов, к рассвету достиг 15-ти градусов; до 20-ти человек, ознобивших ноги, были отправлены в госпиталь. К сожалению, Турки, вероятно извещенные жителями о наступлении нашего отряда, успели уйти в Калафат, оставя в Чепурченях значительные запасы сена, которые, по неимению нами перевозочных способов, были уничтожены. Войска наши на рассвете заняли прежние места стоянки 5.

Удачнее был поиск, предпринятый против неприятеля, снова занявшего сел. Чепурчени. Высланный против них полковник граф Алопеус, с шестью эскадронами гусар князя Варшавского, при четырех орудиях донской № 9 батареи, и с тремя сотнями донских Ж№ 88~гои42-гополков, выступив из Поян, 17-го февраля (1-го марта), в 8 часов утра, застиг Турок врасплох и обошел их сотнею казаков со стороны Калафата.

Неприятель, обратясь в бегство чрез камыши, ушел с потерею 25-ти человек убитыми и пленными, и с тех пор, отказавшись от набегов на Чепурчени, перевел тамошних жителей с их имуществом и скотом на правую сторону Дуная 6. Так в это время уже было решено с нашей стороны переправиться через Дунай в нижней части течения этой реки, то для нас было весьма выгодно отвлечь неприятеля в противоположную сторону театра военных действий. Сам турецкий главнокомандующий полагал, что наши войска направятся чрез Видин на Софию и опасался, чтобы мы не вошли в прямое сообщение с Сербами, что побуждало его обращать внимание преимущественно на удержание за собою Калафата. Не трудно было князю Горчакову воспользоваться оплошностью противника; чтобы продлить его заблуждение, он оставил значительный отряд в Малой Валахии. С такою же целью, генерал Липранди, не ограничиваясь стеснением неприятеля в Калафате, предпринимал демонстрации наступательных действий. Еще в начале февраля, получив сведения о деятельном плавании турецких лодок между Видином и устьем реки Тимок, составляющей сербскую границу, Липранди послал вверх по Дунаю, до селения Груи, одного из отличнейших офицеров нашего генерального штаба, полковника Веймарна, с подвижною колонною, из дивизиона гусар принца Фридриха-Карла, 3-й мушкатерской роты Азовского полка и команды штуцерных, с двумя легким орудиями конной № 10-го батареи. Полковник Веймарн, выступив 13-го (25-го), из Модлавиты, действовал канонадою и огнем штуцерных по турецким лодкам и по войскам, появлявшимся на правом берегу Дуная, и распространив тревогу до самой сербской границы, возвратился, 17-го (1-го марта), в Молдавиту. 24-го февраля (8 марта), поручена ему же усиленная рекогносцировка калафатских укреплений, с целью произвести съемку окрестной местности. В 9 1/2 часов утра, были направлены из Поян на Чепурчени два дивизиона Бугских улан с двумя конными орудиями и полторы казачьи сотни. Казаки, опрокинув передовые турецкие посты, дали возможность обозреть берег Дуная до Калафата. Между тем, Турки выслали из калафатских укреплений два полка регулярной кавалерии с четырьмя конными орудиями, которые, под прикрытием густой толпы баши-бузуков, быстро двинулись в обход нашего правого фланга. Полковник Веймарн, допустив неприятеля на расстояние картечного выстрела, открыл канонаду, что заставило Турок остановиться. Тогда наша кавалерия стала постепенно отходить из одной позиции в другую, встречая неприятеля, по мере приближения его, картечью. Неприятель также сделал несколько выстрелов, не причинивших никакого вреда нашим войскам, и отойдя версты четыре от своих укреплений, возвратился в Калафат (7). На следующий день, генерал Липранди сделал общее наступление. Войска Мало-Валахского отряда двинулись на Чепурчени и Голенде к Калафату. Под прикрытием их произведена рекогносцировка калафатских укреплений и впереди лежащей местности. Неприятель, убрав передовые посты, открыл канонаду по нашим войскам, но не успел нанести им никакого вреда 8.

Против Рущука, где, по показанию пленных, находилось до 10-ти тысяч человек турецкого войска с многочисленною артиллерией, стоял у Журжи отряд генерал-лейтенанта Соймонова 9. В начале января 1854 года, Турки покушались переправиться на левый берег Дуная, но каждый раз были отражены с уроном. Наконец, 22-го января (3-го февраля), Омер-паша, вероятно, желая отвлечь нас от Калафата, предпринял более решительное наступление. В 7 часов утра, Турки высадились на левый берег одновременно в трех местах: 1) против журжинского карантина, около двух тысяч человек с шестью орудиями; 2) против Слободзеи, до 2-х тысяч человек, и 3) против Малу-де-Жос, до 500 человек.

У Журжи, неприятель, покровительствуемый огнем крепостной артиллерии Рущука и канонерских лодок, оттеснил казаков и граничар, и, быстро поставя привезенные им 6 орудий, стал обстреливать берег. Против него были немедленно высланы штуцерные Колыванского и части Томского полков, поддержанные 4-м батальоном Томского а№ полка. После жаркой перестрелки, в расстоянии не более 80-ти шагов, 10-я и 12-я роты, под личным начальством подполковника Верещаки, дружно ударили в штыки и опрокинули Турок к самому берегу, но этот успех был куплен дорогою ценою: неустрашимый Верещака пал геройскою смертью, пораженный в грудь несколькими пулями. Подкрепления, подплывшие в помощь Туркам, дали им возможность оправиться и потеснить наших егерей; но принявший команду над баталионом капитан Халкионов снова повел вперед свои роты, поддержанные двумя сотнями казаков, и вторично отбросил Турок к их лодкам, причем многие из неприятелей были отрезаны и переколоты; егеря бросились на ближайшие к ним два турецких орудия, но прибывшие из Рущука свежие войска успели стащить их на лодки. Между тем, генерал Соймонов, при первом известии о появлении неприятеля, сделал следующие распоряжения: 3-й батальон Томского полка с двумя легкими орудиями и эскадроном гусар, под командою под полковника Пересветова, был переведен на остров Радоман, а прочие войска быстро собраны к месту действий. Огонь нашей артиллерии и стремительное наступление 3-го и 4-го Томских баталионов заставили Турок податься назад и вскоре затем обратиться в бегство, причем они оставили на берегу тела своих убитых, несколько ручных патронных ящиков и отрезанные ими головы наших солдат, павших в начале дела. Наша артиллерия провожала отплывавшие турецкие суда картечью; крепостная же артиллерия Рущука хотя и сделала более тысячи выстрелов по небольшому острову, чрез который проходили наши войска, двигаясь на Радоман, однако же не причинила нам значительного вреда.
С нашей стороны на этом пункте убиты: штаб-офицер 1, обер-офицеров 2, нижних чинов 37; ранены: обер-офицеров 2 (в числе коих штабс-капитан Крылов, остававшийся в бою до самого конца дела с простреленною на вылет рукою) и нижних чинов 156. В половине первого часа пополудни уже не оставалось у карантина ни одного Турка.

Против Слободзеи, Турки, выйдя на берег, двинулись вперед в колоннах, прикрытых густою стрелковою цепью, и были встречены, при переходе через рытвины и лощины, залитые водою, огнем штуцерных и двух батарейных орудий, стоявших на батарее, возведенной на высоком берегу реки Кошары. Когда же, по распоряжению генерала Соймонова, прибыл из Станешти к Слободзее дивизион гусар с 4-мя конными орудиями, Турки стали уходить к берегу, стараясь соединиться с отрядом, высаженным у Журжи. Тогда Соймонов приказал 4-й и 6-й егерским ротам Томского полка перейти через Кошару. Неприятель, уже ослабленный нашим огнем, завидя наступление егерей и двинувшиеся в обход его правого фланга от Журжи эскадрон и две казачьи сотни, бросился к лодкам, с потерею на месте 45 человек; с нашей стороны ранены 3 и пропал без вести один из нижних чинов.

У селения Малу-де-Жос, высадившиеся Турки ушли обратно после перестрелки с казаками 10.

Неприятели также переправлялись из Никополя на левую сторону Дуная и совершали зверские жестокости в Турно. Чтобы охранить тамошних жителей от таких набегов, генерал Данненберг направил к Турно Алексопольский егерский полк, подполковника фон-дер-Бринкена, с 4-мя орудиями конно-легкой батареи № 9-го полковника Рейсига.

25-го января, Турки двинулись вперед двумя отрядами: против Излазы и Турно, по обе стороны Ольты. Полковник Рейсиг, с двумя ротами Алексопольского полка и двумя орудиями, двинулся к переправе на Ольте, а подполковник Бринкен, с пятью ротами своего полка и двумя орудиями на встречу неприятелю, высадившемуся против Турно, под огнем своих батареи, расположенных на правом берегу Дуная. Полковник Рейсиг, получа сведение о появлении Турок у Турно, оставил на Ольте одну из рот, а с другою ротою и2-мя орудиями быстро двинулся в помощь Бринкену. Турки, несмотря на то, продолжали наступать, но огонь нашей артиллерии заставил их кинуться в лодки в величайшем беспорядке.

Чтобы лишить неприятеля возможности переправляться в значительных силах от Рущука на левую сторону Дуная, необходимо было истребить находившуюся в рущукской пристани сильную турецкую флотилию. Это дело было поручено начальнику инженеров в армии, генерал-адъютанту Шильдеру.

Еще в конце ноября 1853 года князь Горчаков просил военного министра о назначении в Южную армию генерала Шильдера. "Сделайте милость — писал он — пришлите ко мне Шильдера. Я готов дать за него целую дивизию" (... En grace — obtenez moi le general Schilder, Je donnerais une division pour l’avoir) 11. В половине (в конце) декабря он снова писал военному министру: "При отъезде моем из Варшавы, фельдмаршал сказал мне, что, в случае решительных действий, мне придется потребовать Шильдера, и потому надеюсь, что со стороны князя Варшавского не будет отказа. Впрочем, отнесясь к вам на счет Шильдера, я тогда же известил фельдмаршала, что я готов воспользоваться его благосклонным предложением. Для меня Шильдер необходим: такого именно здесь нужно" 12.

Генерал Шильдер, отправясь из Варшавы, 6-го (18) января 1854 года, поехал через Австрию, прибыл, по приказанию князя Горчакова, в Журжу, и, найдя турецкие суда собранными в устье реки Лом и в совершенной готовности к новой экспедиции, предпринял уничтожить неприятельскую флотилию действием наших полевых батарей, несмотря на огонь крепостной артиллерии Рущука. С этою целью, ночью с 26-го на 27-е и с 27-го на 28-е января (с 7-го на 8-е и с 8-го на 9-е февраля), построены были две батареи, каждая на четыре орудия, ниже и выше расположения флотилии, чтобы не позволить турецким судам уйти вниз, либо вверх, но Дунаю. Во вторую же ночь были высланы 10 орудий батарейной № 2-го батареи 10-й артиллерийской бригады, под командою полковника Кабанова, с прикрытием из одного батальона Колыванских егерей, на остров Радоман. Войска эти двинулись в величайшей тишине, во 2-м часу пополуночи, заняли позицию, указанную генералом Шильдером, и на рассвете открыли огонь по неприятельской флотилии. Турки, застигнутые врасплох, не прежде отвечали на канонаду, как спустя несколько минут после начала пальбы из наших орудий, которые, сделав по 7-ми выстрелов, отошли обратно в Журжу. Неприятельские суда, и в том числе пароход и 4 большие лодки, сильно потерпели от нашей канонады. В ночи на 29-е и на 30-е января (на 10-е и на 11-е февраля) были сооружены несколько батарей, частью для развлечения внимания неприятеля, частью же для прикрытия орудий, которые должны были действовать по турецкой флотилии. Эти батареи устраивались генералом Шильдером по новому, придуманному им, способу, с анвелопами, чтобы предохранить бруствера, и в особенности амбразуры, от действия косвенных неприятельских выстрелов; преимущественно же анвелопы употреблялись тогда, когда мы должны были действовать полевыми орудиями против неприятельской артиллерии большего калибра (*).
Батареи строились, под надзором Шильдерова адъютанта поручика Тидебеля и других инженерных офицеров, с командою из 30 сапер, рабочими от пехотных полков. Две батареи, на каждую из которых вступили, под сильным огнем рущукской артиллерии, по два батарейных орудия, открыли, 30-го января (11 февраля), по флотилии канонаду, продолжавшуюся с 9-ти часов утра до 6 1/2 часов пополудни.

В следующие четыре дня продолжалось постоянно разрушительное действие наших батарей, и хотя наибольшее число орудий на них не превосходило 7-ми, а со стороны неприятеля было 92 орудия, однако же мы одержали совершенный успех: шесть больших судов сели на мель, семь почти затоплены; пароход осел вниз; галиот избит; 20 меньших судов значительно повреждены; несколько из них пошло ко дну; вообще же спаслись только те немногие суда, которые были отведены Турками в устье реки Лом, куда не достигали наши выстрелы. Туда же впоследствии втащили Турки свой пароход, пришедший в совершенную негодность. Урон наш, во все продолжение канонады под Рущуком, состоял в одном тяжело раненом офицере (штабс-капитане Кононовиче, потерявшем ногу), 2-х убитых и 14-ти раненых нижних чинах. Потерпели значительно только эполементы наших батарей, которые, впрочем, мы сами предполагали срыть по миновании в них надобности. После этого дела, Турки уже не предпринимали высадок у Журжи, и потому действия до самого конца февраля (половины марта) там ограничивались перестрелкою на аванпостах. Между тем Турки, собрав большое число судов у Никополя и Систова, производили оттуда высадки к Турно. Чтобы прекратить их набеги, необходимо было истребить неприятельскую флотилию. С этою целью было поручено генерал-лейтенанту Хрулеву устроить для действия по турецким судам, стоявшим у Систова и Никополя, батареи, подобные тем, которые были сооружены Шильдером против рущукского рейда.

Степан Александрович Хрулев, уже доказавший блистательно свои военные доблести в польской и венгерской кампаниях, неустрашимый воин, напоминал собою впоследствии, при защите Севастополя, другого русского героя — генерала Скобелева. Оба они — равно храбры, равно изранены, умели говорить с русскими солдатами и заслужить их доверие.

Благодаря деятельности Хрулева, к половине (в конце) февраля батареи были уже готовы и успели зажечь калеными ядрами несколько судов и часть пристани; остальные суда ушли вверх по реке Осьме и вниз по Дунаю,

Как под защитою Силистрии также находилась значительная неприятельская флотилия, то генерал-адъютант Шильдер, желая уничтожить ее, поручил исполнение этого предприятия также Хрулеву, который. прибыв, 16-го (28-го) февраля, в сел. Калараш, на левой стороне Дуная против Силистрии, в тот же день произвел рекогносцировку обоих берегов реки. Заметим мимоходом, что Хрулев всегда старался, паче всего, ознакомиться с местностью, на которой ему приходилось действовать, и даже иметь наскоро набросанный план ее. По его указанию, в следующие две ночи, были сооружены против крепости, на левом берегу Дуная, четыре батареи. 18-го февраля (2-го марта) Турки открыли огонь по нашим постройкам, но не успели нанести нам никакого вреда. Ночью и в следующий день, были построены Хрулевым еще три батареи, под сильным огнем крепости. Турки, не успев помешать нашим работам, решились сделать высадку на левый берег, чтобы срыть наши батареи. 20-го февраля (4-го марта), в семь часов утра, неприятель высадил, в два раза на тридцати судах, до 6-ти тысяч человек, которые оттеснили наши казачьи посты. Для удержания Турок был выслан из Калараша отряд генерал-майора Богушевского. Впереди шла конно-легкая № 7-го батарея с двумя эскадронами Вознесенского уланского полка; за кавалерией следовал егерский князя Варшавского полк. с четырьмя орудиями батарейной № 3-го батареи и легкою № 8-го батареей. и одна валахская рота. По приближении к месту высадки, от Калараша верстах в 9-ти, пехоте был дан отдых. и потом войска построились в боевой порядок. Генерал-лейтенант Хрулев принял начальство над правым крылом, где находились в первой линии рота 8-го валахского полка и сотня донского № 34-го полка, а во второй два эскадрона Вознесенских улан с тремя конными орудиями. Войска же центра и левого крыла были поручены генерал-майору Богушевскому. В центре выдвинуты вперед четыре батарейных орудия и легкая № 8-го батарея, под прикрытием застрельщиков 2-го батальона князя Варшавского полка; за ними двигались в первой линии три егерские роты того же батальона, во второй — 1-й и 3-й баталионы и в резерве — 4-й, в колоннах в атаке; а на левом крыле три конных орудия. Завидя наши войска, Турки открыли по ним сильный огонь из крепости, а, между тем, высадившиеся неприятельские войска стали срывать наши батареи, выслав против кавалерии Хрулева полк египетской пехоты, прикрытый густою стрелковою цепью.
Наши конные орудия, осыпав картечью неприятельскую пехоту, заставили ее отступать в беспорядке к месту высадки. Три конных и четыре батарейных орудия, подойдя к самому берегу, стреляли по лодкам и по войскам, не успевшим сесть на суда и толпившимся на узкой косе, заслоненной крутым берегом Дуная. Генерал Хрулев, заметив расстройство опрокинутого неприятеля, приказал спешиться уланам, казакам, артиллерийской прислуге, и даже коноводам и ездовым, и атаковал Турок. Немногим лишь из них удалось спастись вплавь и сесть в лодки; до двухсот тел осталось на месте; прочие потонули в Дунае. В плен взято нами 38 человек. Одна из лодок, со всеми находившимися на ней людьми, была затоплена и две сильно повреждены действием нашей артиллерии.

Одновременно с действием кавалерии Хрулева на правом фланге, 2-й батальон егерского князя Варшавского полка, под начальством майора Симантовского, скинув ранцы, оросился ускоренным шагом к одному из наших редутов, уже занятому Турками, которые, прикрывшись стрелками, начали разрушать наши работы. Егеря выбили неприятеля, засевшего в камышах, бросились в штыки на редут, овладели им и преследовали Турок, кои, оставя на месте до 50-ти тел, бежали к своим лодкам и едва успели спастись. Тогда же на оконечности нашего левого фланга, полковник Зыбин с тремя конными орудиями, подскакав к другой нашей батарее, которую разрушали Турки, осыпал их картечью и заставил обратиться в бегство к лодкам, а затем направил огонь на отплывавшие суда, из которых два были потоплены. Во время общего отступления Турок, генерал Богушевский, заметя, что три лодки были снесены течением Дуная к острову Гопа, кинулся с четырьмя батарейными орудиями и ротою пехоты наперерез этим судам, открыл по ним огонь и потопил их. Потеря наша в этом деле вообще состояла из 14-ти раненых нижних чинов.

Батареи наши, разоренные неприятелем, были исправлены и вооружены в ночь с 20-го февраля на 21-е (с 4-го на 5-е марта), а на следующий день, в 10 часов утра, открыли огонь, который произвел пожары в городе.
Несколько дней спустя, отряд генерал-лейтенанта Павлова, стоявший у Ольтеницы, поступил временно в распоряжение генерал-лейтенанта Хрулева, которому генералом Шильдером было поручено устроить работы для очищения занятого Турками острова Большого Кичу, против Туртукая. С этою целью, в ночи на 27-е февраля (на 11-е марта), были сооружены на левом берегу Дуная 4 ложемента с бойницами для стрелков. На следующий день, генерал Хрулев осмотрел остров Большой Кичу и приказал роте Охотского полка занять остров Малый Кичу, отделенный от Большого Кичу пересохшим рукавом Дуная. В ночь на
28 февраля (на 12-е марта) построено 9 батареи, каждая на одно орудие, из коих 5 на берегу Дуная, а 4 на Малом Кичу. Работы производились под руководством подполковника Тотлебена — впоследствии героя Севастопольской обороны. Генерал Хрулев предполагал, обстреляв из батарей занимаемый Турками остров, штурмовать его. Для этого, в час пополудни, была открыта канонада, и в то же время перевезены на пароме и 18-ти лодках два батальона Охотского полка на остров Большой Кичу, а третий оставлен на левом берегу, у переправы. Камчатский же егерский полк переведен на правый берег Арджиса, кроме двух рот, оставленных в карантине, и одной в Ольтенице. После четырехчасовой канонады генерал Хрулев послал 5 орудий, под прикрытием 1-го Охотского батальона, к броду, чтобы отогнать Турок от места предположенной переправы. Эти орудия, под сильным ружейным огнем, снялись с передков, и сделав несколько картечных выстрелов, заставили неприятеля очистить ближайшие ложементы. Но оказалось, что здесь не было брода, существовавшего за месяц пред тем, и что нельзя было штурмовать отсюда занимаемый Турками остров. Генерал Хрулев предпринял устроить переправу ниже по течению рукава и атаковать неприятеля, но видя, что со стороны Турок были приняты меры к самой упорной обороне, отказался от своего покушения и приказал войскам возвратиться на места их прежней стоянки. Урон наш, во время рекогносцировки острова и действия батарей, вообще состоял: убитыми из 16-ти нижних чинов; ранеными — из 3-х офицеров и 80-ти нижних чинов. Потеря неприятеля была гораздо значительнее: у него подбито орудие и потоплены две лодки, шедшие от Туртукая к острову 13.

Главною целью действий генерал-адъютанта Лидерса, кроме обороны Бессарабии, было приготовление переправы через Нижний Дунай. Для наступательных действий против Турции предполагалась операционная линия вдоль Черного моря, выбор которой был условлен как политическими, так и чисто-военными обстоятельствами: с одной стороны, хотя путь действий от Видина представлял удобства для движения войск и возможность войти в связь с Сербами и другими славянскими народами, однако же мы, избрав его, возбудили бы опасения и недоброжелательство Австрии, а с другой при наступлении с Нижнего Дуная, снабжение армии жизненными и боевыми припасами облегчалось доставкою их морем, что доставило нам в 1829 году средства к быстрому движению за Балканы. Все это побуждало предпочесть путь ближайший к морю всем другим путям, ведущим от нас в Турцию. В начале ноября 1858 года, войска генерала Лидерса были расположены следующим образом: 1) у Браилова до 6,200 челов. с 14-ю орудиями; 2)) Галаца до 2,800 чел. с 6-ю орудиями; 3) у Рени до 5,200 чел. с 16-ю орудиями; 4) у Сашунова до 3,500 чел. с 8-ю орудиями; 5) у Измаила до 7,000 человек с 8-ю орудиями 14. Вообще же на Нижнем Дунае находилось до 25 тысяч челов. с 52-мя орудиями. Со стороны Турок, в конце 1853
года, было собрано: в Мачине и окрестных селениях до 15-ти тысяч человек с 38-ю орудиями под начальством Измаила-паши; в Исакчи и Тульче более 10-ти тысяч человек с 30-ю орудиями, в числе коих четыре полка, исключительно набранных из Венгерцев и Поляков, под начальством Садык-паши (Чайковского), которому также было поручено формирование казачьих полков из Некрасовцев и других раскольников, поселившихся в Турции 15.

Для охранения войск от ненастья и стужи, а равно для помещения жизненных запасов, были устроены войсками, в местах стоянки их, многие казармы, землянки, конюшни и балаганы, что вообще стоило не более 6-ти тысяч рублей (16). Тогда
же, для обстреливания входа в Дунай, сооружена, на левом берегу Сулинского рукава, близ Сулина, батарея, вооруженная семью орудиями 18-ти-фунтового калибра, которые были доставлены из Николаева.

Генерал Лидерс, желая ознакомиться с местностью предположенной переправы, произвел, в продолжении зимы 1853 — 1854 года, несколько усиленных рекогносцировок. По его распоряжению, 1-го (13-го) декабря, было предпринято, под начальством генерал-майора Энгельгардта 3-го, обозрение Мачина, с целью высмотреть расположение батарей у сего города и уничтожить, если окажется возможным, находившуюся там неприятельскую флотилию. Для этого был назначен пароход Прут с 4-мя канонерскими лодками, а для поддержания нашей флотилии перевезены на остров Бындой с левого берега Дуная, на пароходе Ординарец, две роты Замостского егерского полка, одна рота 5-го стрелкового батальона и два орудия легкой № 8-го батареи 15-й артиллерийской бригады. Обозрение было произведено в присутствии генерала Лидерса, который при сем убедился, что для уничтожения тридцати неприятельских судов, разбросанных на значительном пространстве и даже частью вытащенных на берег, приходилось плыть под самыми дулами неприятельских батарей и под огнем прибрежных строений, что неминуемо было сопряжено с большою потерею в людях и с повреждением наших лодок. Поэтому Лидерс, ограничась рекогносцировкою Мачина, приказал войскам возвратиться в Браилов. Только для содержания кордона на острове Бындое оставлена была там одна рота Замостского полка с 25-ю казаками, да для устройства на кордоне редута назначена одна рота сапер. Турки, заметив расположение на Бындое наших войск, переправили, 8-го (20-го) декабря, из Мачина на остров небольшой отряд и поставили батарею на правом берегу Мачинского рукава, против того пункта, где мы начали устроивать мост через речку Филипой. Генерал-майор Энгельгардт, в тот же день, перед вечером, переправил на Бындой еще две роты Замостского полка и приготовил суда на случай обратной переправы находившихся там войск. Получив предписание князя Горчакова — принять всевозможные меры к очищению острова от турецких войск, генерал Лидерс приказал Энгельгардту построить там еще один редут, подобный первому. Вслед затем, генерал-майор Энгельгардт донес, что Турки ушли с Бындоя на правую сторону Дуная. Но как в то время наступили довольно сильные морозы и можно было опасаться, что высаженные на остров наши войска будут лишены сообщения с левым берегом на целый месяц, то, с разрешения генерала Лидерса, эти войска были переправлены, 15-го (27-го) декабря, с Бындоя в Браилов. Когда же, на следующий день настала оттепель, приказано было снова занять остров одним из батальонов Замостского егерского полка.

Неприятель, на время отказавшись от покушений против наших войск, продолжал возводить батареи на правом берегу Дуная, ниже Мачина, и строил батареи против устья речки Филипой, а также близ Тульчи. О нашей стороны были сооружены батареи, для замедления сильною канонадою работ неприятеля, а в конце года предпринято уничтожение камышей на правом берегу Дуная, против лесных складов у Галаца, чтобы неприятель не имел возможности поставить там скрытно батареи. С этою целью, 31-го декабря (12-го января 1854 г.), в пять часов утра, были посажены на 14-ти баркасах и на 2-х кирлашах, шедших на буксире парохода Прут, четыре роты Прагского пехотного полка, 50 сапер, 100 пеших и 10 конных казаков и 280 рабочих, под начальством командира Прагского полка, полковника Крузенштерна. По высадке на правый берег Дуная, рабочие, под прикрытием пехоты, очистили от камыша все пространство, на котором неприятель, пользуясь закрытием, мог бы вредить нашим лесным складам; тогда же взяты два турецких кирлаша и истреблено несколько лодок, после чего, в тот же день, войска возвратились в Галац.

На следующий день, 1-го (13-го) января 1854 года, в 10-м часу утра, Турки появились на острове Бындое, где в то время занимали один из построенных нами редутов две роты Замостского егерского полка, под командою подполковника Гладыша. Генерал-майор Энгельгардт, получив о том сведение, тотчас отправил в подкрепление Гладышу семь рот Замостского полка с 30-ю казаками, под начальством командира полка, полковника Дарагана. Но еще эти войска не успели высадиться на остров, когда Турки, в числе 10-ти тысяч человек, в Ю1^ часов, двинулись на устроенный там редут; тогда же неприятель открыл канонаду по мосту, сооруженному нами на речке Филипой. Подполковник Гладыш, не обращая внимания на превосходство неприятеля в числе, отразил его и заставил обратно переправиться к Мачину. В этом деле, с нашей стороны убиты 3, ранены и контужены 11 нижних чинов.

Между тем Турки, пользуясь отступлением наших лодок, по случаю плавучего льда, от мыса Четала к Измаилу, стали строить батареи на правом берегу Дуная, против мыса, чтобы преградить нашим судам выход по Килийскому рукаву к Тульче, либо к Исакче. Эти работы производились днем и ночью, и мы, не имея возможности остановить их, ограничились устройством двух батарей, по обе стороны Килийского рукава, одной на мысе Четале и другой на левом берегу Дуная. Но как только рукав несколько очистился от льда, 11-го (23-го) января, немедленно было предпринято нападение на неприятельские работы. Для этого назначено 10 канонерских лодок и пароход Метеор; тогда же на батареи, сооруженные по сторонам Килийского рукава, посланы по два легких орудия, под прикрытием роты Подольского егерского полка. Весь отряд поручен командиру Дунайской флотилии. контр-адмиралу Мессеру. В 4 часа пополудни, по сигналу, данному с парохода, флотилия и батарея левого берега открыли огонь, на который Турки отвечали из 4-х орудий; после канонады, продолжавшейся полтора часа, неприятельские орудия замолкли. На следующий день, наша флотилия снова действовала по неприятельской батарее, вооруженной в продолжении ночи семью орудиями, и заставила их окончательно замолчать. Во все время двухдневной канонады, с нашей стороны убит один рядовой, ранены два обер-офицера и 7 нижних чинов 17.

В конце января, войска 5-го пехотного корпуса на Нижнем Дунае были сменены 7-ю пехотною дивизией (3-го корпуса), под начальством генерал-лейтенанта Ушакова. Вместе с передвижением их в восточную Валахию, князь Горчаков возложил на генерала Лидерса охранение пространства вверх по Дунаю, до Бордушан включительно, и по реке Яломице до Сарацени. Сообразно тому, Лидерс расположил вверенные ему войска у Галаца, Браилова, Слободзеи и в окрестностях этих пунктов, по Дунаю и Яломице 18.

Неприятель, не успев вытеснить наши войска с острова Бындоя, ограничился охранением входа в Мачинский рукав, и с сею целью предпринял многие работы на правом берегу рукава. Генерал Лидерс, имея намерение уничтожить эти работы, счел нужным предварительно построить большую батарею на Бындое и вооружить ее 12-ю батарейными орудиями № 4-го батареи 15-й артиллерийской бригады. С рассветом 11-го (23-го) февраля, батарея была уже совершенно готова к действию, и немедленно открыть огонь по турецким укреплениям; неприятель сначала отвечал частым огнем, но потом канонада его постепенно становилась 11 часов утра совершенно замолкла. Генерал Лидерс, имея в виду, что для предстоящих действий нужно было иметь часть флотилии в Блаилове, , приказал перевести из реки Прута пароход Ординарец и 9 канонерских лодок в Галац, а оттуда, 18-го февраля (2-го марта), пароходы Прут и Ординарец с 8-ю лодками в Браилов. Чтобы отвлечь внимание неприятеля, приказано было, одновременно с движением наших судов от Галаца, сделать из Браилова десант на правый берег Дуная и овладеть турецкою батареей против острова Бындоя. В темную ночь с 17-го на 18-е февраля (с 1-го на 2-е марта) отплыла наша флотилия от Галаца вверх по Дунаю, а между тем, назначенные в десант 300 человек Замостского полка, под начальством подполковника Ковальковского, были посажены на два чама. Как только приблизилась к ним флотилия, оба чама отчалили от пристани; один из них, с двумястами человек, успешно пристал к правому берегу, а другой был увлечен течением реки и возвратился к пристани. Турецкий пикет, заметя первый чам уже тогда, когда он приставал к берегу, сделал залп и произвел общую тревогу. Наши егеря, выскочив на берег, построились в три ротные колонны: одна из них осталась у чама, а две другие, рассыпав застрельщиков, кинулись к лесу, занятому Турками, и выбили их оттуда штыками. Неприятель успел собрать два батальона и 50 челов. конницы с орудием, но не мог остановить Замостцев, которые, под начальством адъютанта генерала Лидерса, штабс-капитана Аммосова, кинулись на батарею и заставили Турок очистить ее. Неприятель, между тем, убедясь в малочисленности нашего отряда, стал собираться между берегом и батареею, чтобы отрезать отступление Замостцам; но они проложили себе путь штыками, достигли чама, унеся всех своих раненых, и благополучно возвратились к левому берегу. Потеря наша в этом деле состояла из двух офицеров и 14-ти нижних чинов убитых, 2-х офицеров и 23-х нижних чинов раненых и контуженых.

Между тем пароходы Прут и Ординарец, с 8-ю канонерскими лодками, не тревожимые Турками, прошли в безопасный от неприятеля Браиловский рукав. Таким образом главная цель экспедиции была достигнута.

К началу марта, по распоряжению генерала Лидерса, были приготовлены в Галаце паромы для плавучего моста и туры для предмостного укрепления. Всего было 60 паромов, из коих каждый был сплочен из двух плотов, в ширину до 12-ти сажен, и имел три якоря.

Как флоты западных держав уже готовились войти в Черное море, то надлежало принять меры для преграждения им доступа в Дунай Сулинским, Георгиевским и Килийским гирлами. С этою целью, командир 3-го пехотного корпуса, генерал-адъютант барон Остен-Сакен, приступил к усилению Сулинских батарей и предположил, в случае надобности, затопить несколько судов в Сулинском гирле 19.

 

 

 (*) Устройство батарей с анвелопами, по способу генерала Шильдера, показано при изложении переправы наших войск через Дунай и осады Силистрии.

 


Кругом марш!

Вперед!
Содержание
© 2003 Адъютант! При использовании представленных здесь материалов ссылка на источник обязательна.

 

Площадка предоставлена компанией СЦПС Рейтинг@Mail.ru