Кавалергардские эскадроны

раф Валентин Платонович Мусин-Пушкин

1735-1804

По обычаю того времени, он, будучи еще ребенком, был записан в гвардию и на 13-м году (1747 г.) получил уже боевое крещение в Семилетнюю войну. Вскоре после этого он был зачислен в Конную гвардию, служа в которой в чине секунд-ротмистра, принимал участие в перевороте 1762 г., за что в день коронации Екатерины II помимо возвращения конфискованных при Биро-не имений был пожалован камер-юнкером.

Во время первой Турецкой войны Мусин-Пушкин служил в армии своего тестя князя В. М. Долгорукова-Крымского и в 1771 г. получил "за отличную храбрость" ордена св. Анны и св. Георгия 3-й ст. В 1774 г., будучи уже генерал-майором, граф был послан из Крыма с отрядом из пехотного полка и 15 эскадронов карабинеров, драгун и гусар в Воронеж для усмирения волнений, вызванных пугачевским бунтом. Отряд по прибытии на место был разделен на мелкие части, Мусину-Пушкину лично почти не пришлось принять участия в успокоении края. В 1775 г., в день празднования мира с Турцией, он получил орден св. Александра Невского, а вскоре после того, в чине уже генерал-поручика, был назначен командовать дивизией, расположенной в Белоруссии.

В1782 г. пожалован ему чин генерал-аншефа, а на другой год - звание генерал-адъютанта. В этом же году Валентин Платонович получил назначение состоять при великом князе Павле Петровиче вместо Н. И. Салтыкова. Одно уже это назначение показывает, какими милостями императрицы он пользовался и как она ему доверяла. Екатерина II часто сама говорила, что она "персонально обязана" графу, и высшие отличия, которыми жаловался Мусин-Пушкин, доказывают, что она никогда этого не забывала. Положение его в первое время после этого назначения было довольно тяжелое: великий князь почти не знал его и вряд ли ему было приятно видеть Мусина-Пушкина на месте Н. И. Салтыкова, об уходе которого, по словам самого цесаревича, "немало слез было пролито". Впрочем, отношения вскоре установились хорошие.

По отъезде из Петербурга Потемкина Валентин Платонович был назначен в 1786 г. вице-президентом Военной коллегии, шефом Сибирского гренадерского полка, получил орден св. Андрея Первозванного, а в 1787 г. был назначен "членом совета императрицы Екатерины II".

Вскоре после этого началась русско-шведская война. Мусин-Пушкин был назначен командующим армией, посланной в Финляндию. Дойдя до границы, он остановился и, несмотря на приказы императрицы, не пошел далее, "пока не получил подкрепления".

Лично весьма храбрый, граф оказался положительно непригодным в роли высшего начальника. Нерешительность его характера вполне выказалась во время командования им финляндскою армией. Екатерина прекрасно это знала и поручила ему такой важный пост с большой неохотой. Но делать было нечего и выбирать было не из кого. Все лучшие боевые генералы были на главном театре - в армии, действовавшей против турок. Там были Румянцев, Долгоруков, Суворов, Репнин, а из оставшихся: Я. А. Брюс - "не имеет головы", и "как дураку, который неудачу имел, где был, вверить такую важную часть?"; граф Ф. Е. Ангальт - "вздумал дурачиться, и мы почти в ссоре"; граф И. П. Салтыков - "плут и упрям"; Н. И. Салтыков - нужен "сидеть в Военной коллегии до возвращения президента или вице-президента". Итак, только благодаря сплошной бездарности оставшихся в распоряжении Екатерины генералов Валентин Платонович получил это назначение. Неудовольствие императрицы сказалось очень скоро, но все-таки граф два года (1788 г. и 1789 г.) стоял во главе армии.

Несмотря на полную неспособность и на неудовольствие на него императрицы, Валентин Платонович получил за кампанию 1788 г. орден св. Владимира 1-й ст., а за кампанию 1789 г. - золотую шпагу и алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного. В 1790 г. Мусин-Пушкин был отозван из Финляндии и на его место назначен граф И. П. Салтыков.

При вступлении на престол Павел Петрович назначил Мусина-Пушкина шефом Кавалергардского корпуса, а при короновании своем возвел в звание генерал-фельдмаршала и пожаловал ему 4 тысячи душ крестьян.

Граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин умер в Москве 8 июля 1804 г. на 69-м году и погребен в Симоновом монастыре, в построенной им церкви во имя св. Валентина.

По рассказам современников, Валентин Платонович был человеком весьма добрым и ласковым, но слабохарактерным и нерешительным. Полная его неспособность к управлению войсками ясно обнаружилась во время войны со Швецией, и своей блестящей карьерой он обязан главным образом случаю, помогшему ему принять активное участие в воцарении Екатерины II, а также его умению уживаться со всеми сильными при дворе людьми и подлаживаться под общий характер переживаемой эпохи. Павел I, рубивший сплеча все екатерининские порядки, не пощадивший лучших людей царствования своей матери, уволивший таких, как Суворов, Репнин и другие, не только не обидел, но, наоборот, пожаловал высшие отличия графу В. П. Мусину-Пушкину.

Алексей Николаевич Титов 1-й

1769-1827

из древнего дворянского рода Московской губернии, сын полковника. В службе с 1781 г. в Преображенском полку, откуда из сержантов переведен в 1784 г. вахмистром в Конную гвардию. Б январе 1797 г. переведен в Кавалергардские эскадроны. Находясь в Москве на коронации, произведен в ротмистры. При расформировании Кавалергардских эскадронов уволен от службы надворным советником; в 1799 г. назначен кригско-лшссаром; в 1802 г. произведен из военных советников в генерал-майоры.

Значительные средства, полученные в приданое за женою, давали возможность жить открыто, а личные качества Алексея Титова привлекали в дом к нему образованное петербургское общество. Музыка была главным призванием его. Профессор с.-петсрбургской академии Секетти свидетельствует о нем как о выдающемся композиторе старого времени. Много опер его исполнялось на сцене русского театра. Вот названия некоторых из них: "Ям", "Девишник", "Посиделки", "Легковерные", "Татьяна прекрасная", "Кирилловцы", "Наталья, боярская дочь", "Минутное заблуждение".

Сам Алексей Николаевич играл превосходно на скрипке. В доме его часто устраивались музыкальные вечера, посещавшиеся многими из артистов того времени, в том числе знаменитыми: скрипачом Аафоном, виолончелистом Ромбергом и композитором ШтеЙбельтом. У Титова было особое изречение, если исполнялось произведение композитора умершего: "Вот автора уже нет в живых, а сочинение его играют! Это театр".

По семейным преданиям, А. Н. Титов был "редкой доброты, мастер жить и угощать; образованный, умный; в обществе был всегда весел и чрезвычайно любезен, имел дар красноречия и даже писал проповеди".

Николай Яковлевич Мандрыка

1777-1853

 происходил из казаков. Дед его Никита Алексеевич, полковой есаул, носил фамилию Уж и служил лесничим в Беловежской пуще, при короле польском Владиславе IV. Ему удалось спасти жизнь королю на охоте, убив медведя, бросившегося на Владислава. Затем Никита Алексеевич принимал у себя в доме короля и угощал его мандрыками (особенное польское печенье), которые очень понравились королю. За спасение жизни Владислав наградил Никиту Алексеевича графским достоинством и поместьем в Черниговской губернии - местечком Кобыщи. Спасаясь от иезуитов, требовавших принятия унии, Никита Алексеевич переехал в Кобыщи. Здесь он и его старший сын Яков употребляли пожалованный Владиславом герб, но графское достоинство должны были откинуть и подписывались просто Мандрыка...

Николай Мандрыка, кончив курс в Peterschulc (Немецкая гимназия в Санкт-Петербурге), почему прекрасно знал немецкий язык, 2 июля 1793 г. поступил на службу сержантом в Преображенский полк. 11 декабря 1796 г. пожалован кавалергардским унтер-офицером в Кавалергардские эскадроны, по расформировании которых переведен в Лейб-Гусарский полк. В 1806 г. произведен полковником.

В 1812 г. Мандрыка командовал Лейб-Гусарским полком и участвовал во многих делах. В Бородинском бою пожалован орденом св. Анны 2-й ст.

13 февраля 1814 г. Мандрыка был по высочайшему повелению откомандирован к Гродненскому гусарскому полку, с которым участвовал в деле при д. Ла-Брюссель, где, командуя на левом фланге 3-м эскадроном, "отбил множество обозов, взял до 100 человек в плен, рассеял неприятельскую кавалерию, принудил ее оставить орудие, которое досталось в наши руки", за что пожалован орденом св. Георгия 4-й ст. Затем находился в сражении при Арси, под Фершампенуазом и под Парижем...

Николай Мандрыка был красив собою, прекрасно сложен и очень высокого роста. С первых годов службы он был известен как отличный ездок; к нему особенно благоволил цесаревич Константин Павлович, который много помогал ему материально. В 1814 г. в Париже цесаревич спросил Мандрыку: "Как живется тебе здесь? Дорого тебе стоит. Верно, трудом перебиваешься?" Манд-рыка ответил, что "трудненько", и великий князь предложил ему солидную сумму из своих денег, сказав: "Надо гвардейскому русскому офицеру показать себя французам, и я надеюсь, что ты не ударишь лицом в грязь. Если не хватит денег, доложи мне - я поддержу тебя".

О причине выхода в отставку в 1815 г. Николай Мандрыка рассказывал следующее. Когда командующим Лейб-Гусарским полком быд назначен В. В. Левашов, имевший менее числа лет службы, чем Мандрыка, последний подал в отставку, которой ему не дали. Мандрыка надел штатское платье и пошел гулять по Фонтанке, где имел обыкновение гулять император Александр. Встретившись с государем, Мандрыка остановился и, сняв шляпу, поклонился. Государь сказал: "Полковник Мандрыка?" - "Точно так, В.И.Вел-во". •- "По какому праву в этом платье?" "По вольности дворянства, В.И.Вел-во", - ответил Мандрыка. Государь прошел дальше. На следующий день Мандрыка был отставлен от службы без мундира. Тогда он надел мундир и явился к князю Волконскому, прося доложить государю, что он, как георгиевский кавалер, по закону должен быть отставлен с мундиром. Волконский заметил: "Вы, полковник, сами себе дали отставку, надев самовольно гражданское платье. Я не могу докладывать государю; поезжайте сами". При представлении государь его спросил: "Полковник Мандрыка, по какому случаю явились?" Мандрыка ответил: "Осмеливаюсь доложить, что я получил отставку, но без мундира, а по закону я, как георгиевский кавалер, должен получить мундир в отставке". "А, хорошо, благодарю, что напомнили мне", - ответил государь, и Мандрыка получил мундир.

В 1819 г. император Александр был в Чернигове, где при представлении дворян представлялся и Николай Мандрыка. Государь поздоровался с ним и спросил: "Что вы здесь делаете? Вероятно, скучаете? Поступайте вновь на службу; вы больше пользы принесете там, чем здесь". Мандрыка подал прошение и был вновь принят на службу, и ему поручена была покупка ремонтных лошадей для гвардейской кавалерии.

В те времена гвардейские офицеры особенно щеголяли упряжными лошадьми. Мандрыка, выезжавший четверкой цугом, часто менял лошадей, выезжая неделю на лошадях одной масти, неделю на лошадях другой. Все удивлялись и недоумевали, но ларчик открывался просто: Мандрыка белых лошадей перекрашивал в рыжие или вороные. Как знатока лошадей, его просил великий князь Николай Павлович выбрать для него четверку "без отметин вороных лошадей". Мандрыка выполнил просьбу с успехом, и великий князь остался доволен. Через месяц, встретив Мандрыку, он сказал ему: "А ведь лошади почему-то стали белоножки, и у одной губа белая. Правда ли, что ты подкрасил их?" - "Точно так, жаль было таких красавцев не предоставить вам, и я решился подкрасить, но человек, исполнявший это, забыл сообщить в придворную вашу конюшню, чтоб возобновляли окраску и самый секрет состава краски". Великий князь ответил: "Ну, ничего! Лошади прекрасны. Я, словно жених, пощеголял на них пред иностранцами - спасибо тебе!"

В 1826 г. Мандрыка был произведен в генерал-майоры и назначен командиром поселенных эскадронов 2-й уланской дивизии; в 1828 г. отчислен от этой должности с назначением состоять при военном поселении. В 1830 г. назначен окружным генералом Казанского округа внутренней стражи. В 1845 г. произведен в генерал-лейтенанты.

Еще в 1826 г. в г. Чугуеве офицеры резервных эскадронов 2-й кирасирской дивизии поднесли Н. Я. Мандрыке серебряную вазу. Ваза весила около пуда и была настолько велика, что Мандрыка, по семейным преданиям, крестил в ней сына Николая. Когда вазу увидал Аракчеев, то сказал Мандрыке: "Да, генерал, можно вас поздравить с таким подарком; это лучше всяких орденов; всему потомству вашему останется о вас память..."

Маркиз д'Отишан (Дотишамп)

1738- 1831

происходил из старинного французского дворянского рода Бомонов, одну из ветвей которого составляли д'Отишаны, Жан д'Отишан был старшим сыном убитого в сражении при Лауфельде полковника Энгиенского полка маркиза Людовика Иосифа. Одиннадцати лет от роду д'Отишан поступил в "полк короля". Он участвовал в Семилетней войне сначала в качестве адъютанта своего родственника маршала Брольи, а затем командиром драгунского полка, принявшего с назначением д'Отишана его имя, и в 1762 г. за боевое отличие был пожалован орденом св. Людовика.

В 1770 г. д'Отишан произведен в бригадиры и вслед за сим ему была поручена под руководством маркиза де Кастри реорганизация корпуса жандармов, расположенного в Люневиле. Здесь впервые цесаревич Павел Петрович увидел д'Отишана и обратил внимание на его способности по организации кавалерии. В 1780 г. д'Отишан был произведен генерал-квартермистром и в 1789 г. состоял начальником штаба армии, стянутой к Парижу. Он предлагал принять энергичные меры к подавлению происходивших в Париже волнений, но мнение его не было принято.

Вслед за сим он удалился в Турин с принцем Конде, при дворе коего уже давно числился шталмейстером. При открытии военных действий сформировал в 1792 г. кавалерийский отряд, с которым и участвовал в злополучной кампании в Шампани. По распущении легитимистской армии д'Отишан вместе с другими эмигрантами укрылся в Мастрихте и участвовал в обороне города до подхода австрийцев, заставивших революционные войска снять осаду (1 марта 1793г.).

Между тем денежные средства д'Отишана иссякли, и, чтобы избегнуть нищеты, он решил попытаться поступить на чью-либо службу. Попытки свои он начал с России, затем почти одновременно начал хлопотать о поступлении на испанскую, прусскую или английскую службу.

По семейным сведениям д'Отишанов, император Павел вскоре по восшествии своем на престол предложил маркизу вступить на русскую службу "и назначил на какую-то высокую и почетную должность".

"Высокой и почетной должностью" было назначение д'Отишана 9 июня 1797 г. командиром Кавалергардского полка, но еще до этого о нем состоялся следующий высочайший приказ: "Французской службы генерал-лейтенант маркиз Дотишамп определяется в кавалерийские полки генерал-лейтенантом же, с ношением кавалерийского армейского мундира".

В основу Кавалергардского полка была положена верная мысль, которая заключалась в следующем: заставить действительно служить, а не числиться на службе русскую дворянскую молодежь и, заставив ее испытать на себе всю тяжесть службы нижнего чина, этим самым подготовить ее к званию офицера армейской кавалерии. Сознавая, что для того, чтобы быть достойным офицером, необходимо кроме твердого и всестороннего знания обязанностей службы быть воспитанным в чувствах чести, император Павел решил собрать всю эту молодежь вместе, поручив ее нравственное воспитание и строевое образование маркизу д'Отишану.

Выбор был одновременно удачный и неудачный. Несомненно, что д'Отишан знал и любил кавалерийское дело и, как руководитель строевого кавалерийского образования, был на высоте поставленной ему задачи; то же самое мы должны сказать и относительно его нравственных качеств. Неудачным же мы позволяем себе назвать этот выбор в том отношении, что д'Отишан был иностранец, и к тому же эмигрант. Он не знал ни слова по-русски и, следовательно, не мог иметь непосредственного влияния на своих подчиненных. Кроме того, д'Отишан, как эмигрант, был представителем идей "старого режима" Франции, совершенно не свойственных ни духу России, ни исторически выработанным государственным началам Российской империи.

Задача, выпавшая д'Отишану, была не только серьезной, но и в высшей степени нелегкой: достаточно заметить, что в одном строевом отношении ему предстояло выездить 700 строевых лошадей и посадить на коней столько же молодых людей, из которых большинство не имело понятия о строевой верховой езде. Д'Отишан энергично взялся за приведение в порядок материальной части полка. Много хлопот представляла воспитательная часть.

Еще при назначении д'Отишана царственный шеф полка дает ему ордер, в котором значится: "Полк Кавалергардский препоручается в полное командование в. пр-ва, почему имеете вы оный осмотреть во всех частях, а при том рекомендую в. пр-ву при собрании всех господ штаб- и обер-офицеров объявить, чтобы не осмеливались они унтер-офицеров и рядовых штрафовать палкою, также и бранными или грубыми словами, а обходились с ними ласково и вежливо, как должно с благородными людьми. Ежели кто окажется в худом поведении или в нерачении своей должности... вы уже по мере преступления имеете штрафовать... сходно со званием кавалергарда". Но писать было одно, а действительность была иная. Запрещение "штрафовать палкою благородных" слишком походило на потемкинские времена, кои решено было вырвать с корнем и даже след его могилы замести.

Подтянуть некоторую распущенность, существовавшую в конце царствования Екатерины II в войсках вообще и в гвардии в особенности, было необходимо, но, вместо того чтобы сделать это исподволь и пригодными для русских мерами, решено было подтянуть на прусский образец, т. с. при помощи суровых телесных наказаний, давно уже выведенных Г. А. Потемкиным. Эмблемой их и служила трость, заимствованная от пруссаков вместе с их одеждой и уставами. Направить армию должны были "гатчинцы".

5 сентября 1797 г. в Гатчине при параде состоялся высочайший приказ о сокращении штатов Кавалергардского полка. Извещая об этом д'Отишана, великий князь Александр Павлович писал ему, что намерение государя - сохранить всего один эскадрон в 60 человек кавалергардов, не считая офицеров, унтер-офицеров и трубачей.

Чем было вызвано такое решение Павла Петровича? На основании дошедших до нас документов можно с большим вероятием заключить, что д'Отишан надоел своей настойчивостью. Вместе с тем он по своим нравственным качествам слишком резко расходился с вошедшими в силу "gatchinois"; между маркизом д'Отишаном и "бароном" Аракчеевым лежала пропасть... Если бы д'Отишану удалось войти в силу у государя, удалось бы примером своего полка доказать, что можно управлять людьми и не прибегая к палке, это ведь было бы полным крушением для всех "гатчинцев".

Получив письмо великого князя Александра Павловича, д'Отишан представил ему 13 сентября доклад о сокращении полка до состава одного эскадрона. 1 декабря 1797 г. Кавалергардский полк фактически прекратил свое существование. А спустя год с небольшим д'Отишан вновь был принят на службу с зачислением "по армии" и 20 марта 1799 г. произведен в генералы от кавалерии. 19 ноября назначен командующим корпусом, сформированным для подкрепления армии Суворова.

Вслед за сим последовало резкое изменение политики императора Павла, решившего прекратить войну с Францией, и 10 декабря повелено было расположенным по границе войскам быть готовыми к выступлению "на непременные их квартиры".

2 ноября 1802 г., уже при императоре Александре, д'Отишан был назначен "инспектором по кавалерии Днестровской инспекции". 30 августа 1804 г. в возрасте 66 лет уволен в отпуск на два месяца, отпуск продолжен еще на два месяца с отчислением от должности. Не получая никакого назначения, он обратился к государю 25 ноября 1805 г. с просьбой об отставке, которую и получил, с мундиром, 20 февраля 1806 г.

Д'Отишан поселился с женою в пожалованном ему в аренду сроком на 12 лет м. Народич Волынской губернии.

Пробыв на Волыни до августа 1815 г., маркиз отправился во Францию и был поставлен во главе войск Тулузского военного округа. В январе 1818 г. он назначен комендантом Лувра, а в октябре того же года командирован для встречи императора Александра Павловича, которого сопровождал король прусский.

Бесспорно, маркиз д'Отишан покрыл себя неувядаемой славой в тяжелые дни июльской революции 1830 г. Несмотря на страшный припадок подагры, не позволявшей ему двигаться, этот 92-летний старик - один из немногих - не забыл своей солдатской присяги. При первых раздавшихся вечером 27 июля выстрелах он приказал поднять его из кровати, одеть в полную форму и вынести в галерею, где лично принял команду над горстью солдат, присланных для охраны дворца, решившись умереть, защищая вверенный ему пост. Сидя в креслах, д'Отишан приказал отвечать на огонь мятежников. К ногам его пали 19 швейцарцев, убитых или раненых, сам он ранен пулей и, окруженный толпами мятежников, продолжал оборону до тех пор, пока в ночь на 29-е число не был сменен присланным маршалом Мармоном генералом...

Маркиз д'Отишан умер в Сен-Жермене 12 января 1831 г.

Граф Юлий Помпеевич Литта

1763-1839

родился в Милане. Он был младшим сыном Помпея Литты, генерального комиссара австрийских войск, и по отцу и матери принадлежал к знатнейшему итальянскому дворянству. Родители Литты поместили его девяти лет в римскую коллегию св. Климента, которую он блестяще окончил публичным экзаменом на латинском языке, выказав особенные способности в гуманитарных науках, в риторике и философии.

Записанный с 1780 г. в рыцари Мальтийского ордена, Литта в 1782 г. отправился в Мальту и участвовал в трех кампаниях на берегах Леванта, Сардинии и Сицилии.

Как капитан галеры "La Magistrate", Литта в продолжение двух лет плавал по Средиземному морю, а в 1787 г., вернувшись на родину, в качестве делегата от великого приора герцога Патерно производил ревизию имений и строений, принадлежавших великому приорству Ломбардскому.

В1788 г. императрица Екатерина П обратилась через своего уполномоченного Псаро к великому магистру Мальтийского ордена герцогу Рогану с просьбой прислать ей сведущего в морском деле для содействия в переформировании флота на Балтийском море. Герцог Роган, уже на деле успевший оценить достоинства Литты как моряка и человека, не колеблясь, назначил его на эту ответственную должность. Честолюбивый, польщенный в глубине души доверием Екатерины, Литта решил сделать все от него зависящее, чтобы оправдать ее ожидания, и собрался в путь с твердой надеждою отличиться и добиться "славы и всеобщего уважения".

Литта прибыл в Петербург в начале января 1789 г. "В России в те времена встречали вообще всех иностранцев с распростертыми объятиями"; величественная же наружность Литты, его богатырский рост, мужественная осанка и привлекательная, многообещающая физиономия сразу склоняли всех в его пользу.

Литта сейчас же был представлен государыне. Она с ним милостиво разговаривала, пригласила его тут же на все придворные спектакли и произвела на него своей личностью глубокое очаровывающее впечатление.

7 марта 1789 г. состоялся указ о принятии "мальтийского кавалера и тамошнего флота капитан-командора Юлия Литты на русскую службу с чином капитана 1-го ранга, с пожалованием капитаном генерал-майорского ранга" и назначением командиром легкой флотилии, с жалованьем по 8000 руб. в год и на стол по 150 руб. в месяц. Сообщая своей семье о своем важном назначении, Литта с гордостью добавляет, что он "самый молодой генерал в России".

С самого царствования Елизаветы Петровны легкий гребной флот не принимал участия в морских сражениях, многое в нем устарело и теперь подлежало изменению. Литта целыми днями работал на верфях, наблюдая за вооружением судов и приготовлением их к военным действиям, обучал молодых офицеров новой тактике, а для пополнения нужного числа лоцманов и матросов прибегнул к простым солдатам. Незнание русского языка крайне осложняло задачу молодого итальянца: без переводчика он не мог обходиться, и это при официальной переписке ставило его в зависимость от Коллегии иностранных дел. Несмотря на всю добрую волю Литты и его усиленную деятельность, дело подвигалось медленно, хотя императрица и делала все, чтобы ему помочь, и приказала кронштадтскому начальству исполнять беспрекословно вес требования молодого командира.

Б 1789 г. возгорелась война со Швецией. Русский флот, разделенный на две эскадры и легкую флотилию, находился под командой герцога Нассау-Зигена. Литта был поручен авангард гребного флота, состоявший из 33 судов. Кроме того, его назначили вторым командиром всей легкой флотилии, что в случае отлучки герцога делало его первым командиром.

За участие в первом сражении, где он доказал свою "храбрость, распорядительность и решительность", Литта по окончании кампании был произведен в контр-адмиралы, получил Георгиевский крест и золотое оружие с надписью "За храбрость".

Мир между Россией и Швецией, подписанный 9 августа 1790 г., вызвал в Петербурге целый ряд празднеств. Литта, которому поручили привести флотилию в Кронштадтский порт, по Неве подвел ее под самые окна Зимнего дворца и таким образом участвовал во всех торжествах.

Некоторое время еще Литта командовал резервной морской эскадрой, плавая между Петербургом и Кронштадтом. Исполнив все возложенные на него поручения, он начал помышлять об отдыхе и просил императрицу дать ему отпуск, чтобы побывать на родине. Просьбу его уважили, но не в той форме, как он ожидал. Его уволили 11 ноября 1792 г. совсем от службы, но милостиво прибавили: "впредь до востребования".

В 1794 г. Литта отправился ревизовать свое командорство в Сицилии, а оттуда по дороге в Милан навестил в Риме своего брата Лаврентия. Но Литта недолго наслаждался спокойной жизнью в семье: в следующем году его ожидало новое назначение.

Герцог Роган ходатайствовал перед императрицей Екатериной II о возвращении ордену доходов с Острожского приорства на Волыни, отошедшей к России по второму разделу Польши. Питая уже давно истинное уважение к личности и способностям Литты, великий магистр возложил на него это важное поручение. В Вене Литта узнал, что императрица, согласившаяся на переговоры по этому вопросу, осталась довольна выбором его в уполномоченные от ордена, и по прибытии в Петербург к начале октября 1795 г. был принят ею и двором как старый друг.

Однако Литта не мог надеяться на скорый и благоприятный исход своей миссии, так как внимание всех было отвлечено новыми осложнениями в Польше и дурными отношениями со Швецией, грозившей опять войною. Он еще надеялся на "правосудие и величие души" императрицы, но вместе с тем со своим независимым характером пренебрегал расположением и помощью всемогущего в то время Зубова и, таким образом, не мог ничего добиться от Екатерины II. Смерть ее все изменила.

Павел I с юных лет питал симпатию к ордену. Император придавал более важное значение отношениям к Мальте, чем его мать, имевшая к ордену только "политическую любовь". Литта кроме расположения императора к ордену встретил еще сильную опору в лице нового вице-канцлера князя А. Б. Куракина. Вскоре он мог сообщить герцогу Рогану радостное известие о согласии Павла признать владения ордена в России и вернуть ему доходы с Острожского приорства, простиравшиеся до 120 тыс. польских злотых. Кроме того, "император увеличил эти доходы до 300 тыс. злотых" и учредил особой конвенцией 4 января 1797 г. "Российское великое приорство" вместо прежнего "Польского". Оно составлено было из десяти командорств, которые исключительно могли быть даруемы русским подданным.

Павел I в знак своего особенного благоволения к Литте, принявшему 17 сентября 1798 г. русское подданство, пожаловал ему первое из этих десяти командорств, приносившее 10 тыс. руб. дохода, и занес его с потомством в число графских родов Российской империи.

Сдача Мальты французам в 1798 г. глубоко потрясла Литту, который боялся, что орден никогда более не приобретет своего прежнего военного и религиозного значения. Видя в Павле I единственное лицо, могущее водворить снова на папском престоле Пия VI, изгнанного французами из Рима, а также вернуть ордену остров Мальту, которым он владел в течение веков, Литта более остальных представителей католической партии при русском дворе хлопотал об избрании Павла I великим магистром Мальтийского ордена. Под его влиянием император вошел по этому поводу в переговоры через своего посланника в Риме с папою.

Акт избрания императора Павла I великим магистром ордена состоялся в Петербурге 27 октября 1798 г., а 29 ноября в Георгиевском зале Зимнего дворца совершено провозглашение государя "великим магистром державного ордена св. Иоанна Иерусалимского". При этой церемонии Литта произнес речь и прочел прокламацию, при окончании которой провозгласил государя от имени всего капитула ордена великим магистром и поднес ему вместе с актом прокламации и регалии ордена св. Иоанна Иерусалимского.

На Литту в качестве заместителя великого магистра были возложены все дела ордена. Это приблизило его еще больше к государю. Проводя с ним целые часы в беседах о делах ордена, Литта касался и других вопросов и влиял даже на ход государственных дел.

Вслед за этим на Литту посыпались новые милости императора. Государь пожаловал ему ордена св. Александра Невского и св. Иоанна Иерусалимского и 8 тыс. руб. серебром, но, не довольствуясь этими щедротами, пожелал ему дать и семейное счастье, для чего обратился к папе Пию VI, прося его снять с его любимца обет о безбрачии, требуемый орденом. Принятие императором титула великого магистра Мальтийского ордена и вступление в орден кроме императорской фамилии многих представителей русской знати было первым успехом католицизма в русской земле, а потому папа без всяких затруднений исполнил просьбу государя.

Юлий Литта с благодарностью принял предложение Павла I жениться на статс-даме графине Екатерине Васильевне Скавронской, рожденной Энгельгардт, тем более что избранная для него невеста была, по словам современников, "прекраснейшая собою" и имела "добрую душу и чувствительное сердце". 31 октября 1798 г. в Зимнем дворце состоялась свадьба. Венчал Литту его брат Лаврентий, известный своей приверженностью к Иезуитскому ордену.

Несмотря на свой брак, Литта остался по-прежнему предан ордену, для могущества которого он столько сделал. Литта побудил Павла I учредить при своей особе как великом магистре, в подражание своим предшественникам, особую гвардию, составленную исключительно из дворян. Он представил государю устав, "означающий их число, служение и внутреннее положение". Государь утвердил устав, и приказом 11 января 1799 г. Литта был назначен шефом только что формировавшегося Кавалергардского корпуса. Подробных сведений относительно деятельности Литты по отношению к Кавалергардскому корпусу не сохранилось. Мы знаем только, что ему разрешено было выбирать в кавалергарды из дворян унтер-офицеров всей гвардии; назначение же офицеров Павел I предоставил лично себе.

Преобладание Литты и его брата нунция Лаврентия при дворе возбудило против них многих; образовалась русская партия, во главе которой стал граф Ростопчин, задумавший низвергнуть Литту, в котором видел опасного соперника. События, совершавшиеся в Европе, помогли Ростопчину ослабить силу и влияние партии Литты на государя. Политика Австрии раздражала Павла I; изменились его чувства и к Бурбонской династии. По мере того как редели в Петербурге ряды французских эмигрантов, теснее становился и круг мальтийских рыцарей,

Беспрестанные происки Ростопчина вскоре увенчались желанным успехом: 18 марта 1799 г. Юлий Литта был уволен без прошения в отставку и должен был оставить столицу и поселиться в имении графини Скавронской, своей жены. Эта ссылка в деревню превратилась в счастливый медовый месяц. Наместником ордена сделан был граф Салтыков, канцлером граф Ростопчин, а шефом кавалергардов князь В. П. Долгоруков.

Немилость к Литте продолжалась недолго; в том же, 1799 г., вызванный двумя курьерами обратно в Петербург, он не замедлил появиться при дворе более, чем прежде, сильным, любимым и уважаемым.

Впрочем, он уже с меньшим рвением принимал участие в последующих делах восстановления ордена. Причиною этого, вероятно, была спокойная семейная жизнь, испытанное недавно изгнание, а также, может быть, и некоторое разочарование.

Окруженный богатством, наслаждаясь счастливой семейной жизнью, Литта являлся в петербургском высшем обществе одним из последних представителей екатерининского двора. Но он не забывал своей родины и семьи. Гостеприимству последней он поручал всех русских путешествующих по Италии и заботился о своих соотечественниках, выписывая, например, на свой счет лучших миланских художников для работы в императорских дворцах.

Занимаясь управлением имениями своей жены, Юлий Литта в течение нескольких лет уплатил все долги, лежавшие на них, и утроил доходы, Жил он так, как того требовало его положение в России, но сам, по его словам, не любил роскоши. В имениях он имел на пенсии около 500 человек, снабжал крестьян в неурожайные годы зерном и топливом, строил им избы и заводил фабрики, чтобы дать бедному люду заработок.

Император Александр I продолжал оказывать Литте любовь и уважение. 1 января 1810 г. он пожалован в обер-шенки и в том же году назначен обер-гофмейстером и главноначальствующим над интендантской конторой, а 9 июля 1811 г. назначен членом Государственного совета.

14 лет спустя Юлий Литта находился в Петербурге при вступлении на престол императора Николая Павловича и участвовал в "чрезвычайном собрании" Государственного совета 27 ноября, где Николай настаивал на принесении присяги брату своему Константину. Когда по прочтении всех бумаг Николай повторил перед членами совета отказ от престола и снова потребовал присяги своему брату, тогда граф Литта сказал ему: "Следуя воле покойного императора, мы, не присягнувшие еще Константину Павловичу, признаем нашим государем вас; поэтому вы одни можете нами повелевать, и если решимость ваша непреложна, мы должны ей повиноваться; ведите же нас сами к присяге".

При Николае I Литта получил св. Андрея Первозванного и назначен (в 1826 г.) обер-камергером.

Через 13 лет, 26 января 1839 г., граф Юлий Литта скончался в своем доме на Большой Морской, оставив по себе живую память среди многих несчастных, участь которых он облегчил. Огромное свое состояние он завещал внучке своей жены от первого брака графине Самойловой, двум племянникам, жившим в Милане, благотворительным учреждениям, а также католическим церквам в России и своей приходской церкви в Милане "Santa Maria alia Porta". Литта запретил всякую пышность при своих похоронах и приказал раздать в этот день 10 тыс. руб. бедным. На его отпевании присутствовал император Николай I. Останки графа Литты покоятся в католической церкви в Царском Селе.

Иностранец по крови и иноверец, граф Литта правдою служил усыновившей его России.

Князъ Михаил Петрович Долгоруков

1780-1808

третий сын генерала от инфантерии князя П. П. Долгорукова. Михаил получил хорошее образование. В 1784 г., четырех лет, зачислен в Преображенский полк, из коего выпущен ротмистром в Павлоградский легкоконный полк 1 января 1795 г. В следующем году, шестнадцати лет, он участвовал в походе графа Валериана Зубова на Кавказе, служа в полку старшего своего брата. 25 января 1799 г. Михаил был определен в Кавалергардский корпус капралом.

Корпус был разделен на три эскадрона и третий - наименован эскадроном князя Долгорукова. Сам же князь был по высочайшему повелению командирован в Москву для выбора из полков унтер-офицеров из дворян и обер-офицерских детей в кавалергарды. Выбрав в Москве 26 человек, князь Михаил отправился с ними на почтовых 23 августа.

При переформировании Кавалергардского корпуса в полк князь был переведен И января 1800 г. в Преображенский полк с производством в полковники; 25 апреля назначен в свиту Его Императорского Величества, а 23 мая того же года произведен в полковники.

В начале 1800 г. князь Михаил отправлен в Париж в свите генерала от инфантерии, назначенного комиссаром для размена военнопленных. Таким образом, в 19 лет князю удалось побывать в Париже, который в то время был особенно интересен после великой революции и при зарождении могущества Наполеона. "Что за город! - писал Михаил из Парижа сестре своей. - Он украшен всем, на что ездили смотреть в Италию и во все места, куда войска могли проникнуть. Можешь себе представить, что за собрание образцовых произведений во всех родах".

Обширные, разнообразные и основательные сведения молодого русского, одаренного от природы пылким воображением и быстро схватывающим умом, приобрели ему любовь парижан и даже парижских ученых, которых князь усердно посещал. Наружная красота князя, его любезность в обхождении, его острый ум доставили ему также самый лестный прием со стороны женщин. Женщины эти были Жозефина Бонапарт, Каролина Мюрат, Полина Леклерк, г-жа Рекамье и другие.

Утренние часы своего пребывания в Париже молодой князь посвящал изучению всего интересного, ездил к ученым, проводил с ними время в поучительных беседах, а по вечерам отдавался светским обязанностям, бывая в шумных и живых парижских салонах. Сам Наполеон оказывал большое внимание князю Михаилу Петровичу, нередко с ним беседовал и перед его отъездом велел Бертье подарить ему на память пару пистолетов. "Только император всероссийский да мой дом могут меня из Парижа вырвать", - писал князь родным.

Впоследствии, на бивуаке под Аустерлицем, Наполеон спросил у князя Петра Долгорукова, не родственник ли ему тот Долгоруков, адъютант императора, который во дни его консульства жил в Париже, удивляя всех своим умом, своими сведениями и жаждой к познаниям. "Скажите, где он теперь?" - сказал Наполеон. "Он мне младший брат, - отвечал князь Петр, - находится здесь, в армии, и надеется, в случае битвы, снискать уважение французов и на бранном поле".

Из Парижа князь Михаил Петрович был отправлен курьером в Петербург, куда прибыл после кончины императора Павла, а 6 апреля 1801 г. он уже был назначен флигель-адъютантом к новому государю. Брат его князь Петр исходатайствовал ему бессрочный отпуск за границу для окончания его образования. Этим отпуском князь Михаил Петрович воспользовался весьма удачно и посетил Германию, Англию, Францию, Италию, Испанию, Ионические острова и Константинополь. Сведения о нем мы встречаем в различных воспоминаниях. В 1805 г. он через Одессу возвратился в Россию, как раз перед началом моравской кампании.

Император Александр за несколько дней до Аустерлицкого сражения дал ему поручение в Берлин, к королю прусскому. Князь Михаил поспел вовремя к Аустерлицкому сражению. В послужном его списке значится: "В Аустерлицкой баталии ранен пулею в грудь навылет, за что награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость", а затем орденом св. Георгия 4-й ст.".

В конце 1806 г. снова открылась кампания против французов, и князю Долгорукову пришлось участвовать почти во всех делах 1806-1807 гг. За отличие в сражении под Пултуском 14 декабря 1806 г. он был награжден орденом св. Владимира 3-й ст. В начале 1807 г. князю удалось особенно выказать свои военные дарования в деле при Морунгене.

13 января Бернадот опрокинул авангард наш под Морунгеном и до глубокой ночи преследовал его к Либштадту, не заботясь о защите Мо-рунгена, оставшегося в тылу преследующего. Того же числа к вечеру прибыли Сумской гусарский и Курляндский драгунский полки. Первым командовал граф Петр Пален, вторым - князь Михаил Долгоруков. Заметив, что пушечный гул более и более подвигается к Либштадту, граф Пален и князь Долгоруков сочли за стыд оставаться в бездействии, когда другие дерутся, и решили самовольно пуститься в тыл французского корпуса.

Они прибыли поздно ночью в Морунген, где находились все обозы французов, и, ворвавшись в улицы этого городка, привели все в полное смятение, захватили что могли, перепортили все повозки и нанесли неприятелю большой урон. Денис Давыдов замечает, описывая это дело: "От карет и верховых лошадей до последней рубахи Бернадота все досталось в добычу предприимчивым исполнителям сего подвига". А Беннигсен в своих записках говорит: "Этот ловкий набег был сделан с такою же храбростью, как и осторожностью..."

19 января князь Д. В. Голицын занял Алленштейн и послал Долгорукова с Курляндским драгунским полком, батальоном Ростовского пехотного полка и казачьим полком занять Пассенгейм.

"Князь Долгоруков, подойдя к этому месту, увидел, что оно сильно занято неприятелем. Он с драгунами и казаками атаковал неприятеля и опрокинул его. При этом, по показаниям пленных, французы потеряли убитыми одного полковника, много офицеров и значительное число солдат. После этого князь Долгоруков занял Пассенгейм со всеми предосторожностями, которые этот молодой и храбрый офицер обнаруживал во всех действиях в продолжение этой войны".

24 января в деле под Вольфсдорфом князь Долгоруков с Курляндским драгунским полком вовремя произвел атаку на обходившую левый фланг князя Багратиона французскую колонну и принудил ее отступить в беспорядке. Князь Багратион удачно воспользовался этим моментом. Б своем донесении об этом он говорит, что трудно выразить все услуги, оказанные в этот день генералом Юрковским и флигель-адъютантом полковником князем Михаилом Долгоруковым с их кавалерией и полковником Ермоловым с его конной артиллерией.

26 и 27 января того же года произошло кровопролитное сражение при Прейсиш-Эйлау, успех которого одинаково приписывали себе и русские, и французы. Князь Михаил Петрович принял в нем деятельное участие и был награжден орденом св. Георгия 3-й ст. 9 апреля 1807 г. князь Долгоруков был произведен в генералы с назначением генерал-адъютантом к Его Величеству и одновременно с этим назначен шефом Курляндского драгунского полка. В последующих делах он также принимал участие, а именно: под Гутштатом и Гейльсбергом, где получил орден св. Анны 1-й ст., и, наконец, 2 июня под Фридландом, которым закончилась кровопролитная камлания 1807 г. Король прусский пожаловал Долгорукову орден Красного Орла.

Современники отдают должное проявленным блестящим военным способностям князя Михаила Петровича за этот период его деятельности, и, как видно, император Александр сумел оценить молодого князя, наградив его весьма щедро. После заключения Тильзитского мира князь Долгоруков был отправлен в Петербург с извещением о том. Как вестнику мира петербургское купечество поднесло князю 2 тыс. червонцев, немедленно им внесенных в сохранную казну опекунского совета для содержания из процентов двух пансионерок в девичьем училище военно-сиротского дома.

В конце лета 1808 г. открылась война со Швецией. Князь Михаил Петрович был назначен начальником Сердобольского отряда. Войска эти были подчинены генерал-лейтенанту Н. А. Тучкову, который возлагал всю надежду будущих успехов на князя Долгорукова.

6 августа Долгоруков выступил из Сердоболя с полками 4-м егерским, Митавским драгунским, четырьмя эскадронами ямбургских и нежинских драгун и четырьмя конными орудиями. Получив известие о сборе вооруженного ополчения из местных жителей у озера Пигоярви, Долгоруков полагал, что оно могло захватить магазины наши, собранные в Руссиале и Сердоболе, а потому счел нужным укрепиться до получения назначенных ему подкреплений. К концу августа благодаря действиям князя Михаила Петровича вооруженные шайки разошлись и оказались гораздо менее значительными, чем было донесено.

Между тем граф Буксгевден, главнокомандующий русской армией в Финляндии, заключил со шведским генералом графом Клингспором перемирие, вызванное неоднократными предложениями этого генерала. Перемирие длилось целый месяц, с 17 сентября по 15 октября, и войска наши оставались в бездействии. Комитет министров не одобрил перемирия, и военный министр Аракчеев предписал графу Буксгевдену немедленно возобновить военные действия.

Неприятель, имея до 4 тысяч человек, отделялся от нас проливом между двумя озерами. К 15-му числу Тучков сблизил свои войска к проливу. Они состояли из восьми батальонов, пяти эскадронов, трех сотен казаков - всего 5 тысяч человек.

Командовавший авангардом князь Долгоруков, горя желанием оправдать победой возлагаемые на него надежды государя, рвался в бой, не предвидя своей близкой кончины...

Ровно в полдень князь велел атаковать шведские пикеты. Двум ротам 4-го егерского полка было приказано, сложив ранцы, бежать за казаками и овладеть мостом. Взяв мост, егеря бросились на батареи и уже вошли в неприятельские окопы, но здесь наш успех прекратился. Шведы двинули против атакующих сильные колонны и штыками опрокинули егерей. Неприятель остановился у моста, куда Тучков успел подвести батареи. С обоих берегов пролива открылась канонада, скоро утихшая по причине наступления ночного мрака.

Потеря наша убитыми, ранеными и без вести пропавшими состояла из 764 человек. В числе убитых находился сам князь Михаил Долгоруков: заметив отступление своих войск, он кинулся вперед, хотел восстановить порядок, но был поражен ядром... Об этой кончине существуют различные рассказы. Вот рассказ И. П. Липранди, служившего под началом Михаила Петровича.

"Князь был в сюртуке нараспашку; под ним надет был - тогда почти у всех в употреблении - шпензер, т. е. мундир без фалд. На шее Георгиевский крест, сабля под сюртуком. В правой руке он держал в коротеньком чубуке трубку, в левой - небольшую зрительную трубу. Был прекрасный осенний день. Шли под гору довольно шибко, князь - по самой оконечности левой стороны дороги. Ядра были довольно часты. Вдруг мы услыхали удар ядра и в то же время падение князя в яму (из которой выбирали глину) около дороги. Граф Толстой и я мгновенно бросились за ним. Фуражки и чубука при нем уже более не было, но в левой руке зрительная труба была стиснута. Он лежал на спине. 

Прекрасное лицо его не изменилось. Трехфунтовое ядро ударило в локоть правой руки и пронизало его стан. Он был бездыханен. Граф и я приподняли голову. Ядро прошло через туловище князя между грудью и спиной. Послали меня через дорогу за людьми; тотчас явился офицер с людьми, нашли доску, накрыли труп какой-то парусиной, принесенной артиллеристами, и понесли в сопровождении офицеров в Палоис. Вечером, возвратясь туда, мы нашли князя на том самом столе, за которым обедывали, уже в распоряжении медиков, бальзамировавших его..."

Тело князя Михаила Петровича Долгорукова было привезено в Петербург, отпето 31 октября в Сергиевском соборе и предано земле в церкви Благовещения Александро-Невской лавры, рядом с телом брата его Петра, умершего в декабре 1806 г.

Евсей Степанович Горданов

1777-1859

из дворян Курской губернии. В службе с 1791 г. в Измайловском полку солдатом. 24 декабря 1796 г. пожалован кавалергардом в Кавалергардские эскадроны, по расформировании которых переведен унтер-офицером в Конную гвардию, откуда вторично взят в Кавалергардский корпус; в 1799 г. произведен в корнеты с назначением адъютантом и пожалованием ордена св. Иоанна Иерусалимского. При сформировании в 1800 г. Кавалергардского полка переведен в него адъютантом.

Горданов пользовался благорасположением императора Павла. Так, однажды на разводе, когда лошадь его поскользнулась и государь с гневом заметил: "Плохо подкована", все ожидали строгого взыскания, но такового не последовало, а через несколько дней Павел Петрович на разводе же подарил Горданову серебряный круг подков. Другой раз Горданову удалось спасти от ссылки товарища Евтихия Сафонова, найденного государем спящим во внутреннем карауле. Горданов уговорил Павла Петровича отсрочить выключку Сафонова из полка, а тем временем товарищи прибегли к заступничеству княгини Гагариной, и Сафонов был прощен.

В роковую ночь 11 марта 1801 г. на Горданова была возложена графом Паленом обязанность наблюдать за императрицею.

Когда Мария Федоровна проснулась, то ей, чтобы проникнуть в комнату государя, пришлось направиться через залы. Здесь она натолкнулась на внутренний караул кавалергардов, стоявший в противоположной стороне от спальной Павла Петровича; при карауле находился Горданов, которому Зубов по совершении злодеяния сказал: "Все кончено! Не пускай никого, пока не приберем".

Горданов помешал императрице объявить солдатам, что - за кончиной государя - она имеет вступить на престол, а затем, когда императрица упала, поднял и отнес ее в ее апартаменты.

При походе на коронацию полк 29 июля проходил через Гатчину. Императрица Мария Федоровна узнала Горданова, и того же числа было отдано в полковом приказе; "Полкового адъютанта не употреблять ни в какие должности". 22 августа в полковом приказе было помещено: "Полковому адъютанту Горданову принять по-прежнему должность свою". Так продолжалось до дня вступления полка в Москву, когда в силу высочайшего приказа было отдано в полковом приказе 3 сентября: "Произведенный из полковых адъютантов корнет Горданов в штабс-капитаны определяется в Нарвский драгунский полк".

Горданов выехал из Москвы, но не поехал на Кавказ, где стояли тогда нарвские драгуны, а отправился в деревню, откуда подал прошение об отставке. 8 февраля 1802 г. он был уволен от службы штабс-капитаном.

По семейным преданиям, Горданову был запрещен выезд из деревни, но вернее, что ему был только запрещен въезд в столицы, ибо из отношения новгородского губернатора Кушникова к Ф. П. Уварову 30 апреля 1803 г. видно, что Горданов в январе того года был в Новгородской губернии у родственника своего Овцына. По тем же сведениям, Уваров неоднократно хлопотал о прощении Горданова, но безуспешно; однако через Уварова Горданов "неоднократно получал вспомоществования, в том числе однажды 15 тыс. руб.".

Горданов владел в Малоархангельском уезде 110 душами в усадьбе Евтиховской, купленной при содействии его старого друга Евтихия Сафонова. Умер холостым в июне 1859 г.

Граф Иван Осипович Витт

1781-1840

поляк, католик, позже перешедший в русское подданство и принявший православие. Десятилетним он был записан в русскую службу с чином корнета. В 17% г. Иван Витт был принят на действительную службу в Конную гвардию. В1800 г. переведен в Кавалергардский полк и в том же году награжден орденом св. Иоанна Иерусалимского. 6 марта 1801 г. Витт был произведен в ротмистры, а 4 октября того же года, на двадцатом году от рождения, - в полковники и назначен командиром 1-го эскадрона. В1802 г. переведен в Лейб-Кирасирский полк.

В1805 г. принимал участие в войне с Наполеоном и при Аустерлице был контужен в правую ногу. Очевидец этого сражения рассказывает, что Витт со своим полком удалился с поля сражения как раз в то время, когда его присутствие там было необходимо. По словам того же очевидца, Витт только притворялся, что был контужен.

4 сентября 1807 г. Витт вышел в отставку. Причиной его ухода со службы были, по-видимому, служебные недоразумения с князем Багратионом и графом Витгенштейном. Иван Витт уехал за границу и поселился в Вене. В 1809 г. во время войны Франции с Австрией он вместе с некоторыми другими русскими офицерами поступил волонтером во французскую армию и принимал участие в сражениях.

В1811 г. граф Витт служил тайным агентом по наблюдению за поляками, а в июне 1812 г. он снова поступил на русскую службу. Ему было поручено сформирование четырех казачьих полков на Украине. Три полка восьмиэскадронного состава были набраны в Киевской губернии и один в Подольской. 14 июня 1812 г. Витт был назначен бригадным командиром украинских казачьих регулярных полков, им же сформированных, и 18 октября произведен в генерал-майоры. С этими-то полками он принимал участие в войнах Отечественной и за освобождение Европы и был отмечен русскими, а также шведским и прусским орденами.

19 августа 1814 г. Витт был назначен начальником Украинской казачьей дивизии, преобразованной в 3-ю уланскую дивизию. В 1817 г. Витту было поручено сформирование Бугской уланской дивизии из частей уланской дивизии и казачьего войска. Эта дивизия должна была составить военные поселения. В начале мая 1818 г. император Александр приехал для осмотра вновь сформированной дивизии и остался очень доволен. "Все, что я видел сегодня, превзошло мои ожидания", - объявил он Витту. 6 мая за скорое сформирование дивизии Витт был произведен в генерал-лейтенанты. В октябре 1823 г. дивизия Витта принимала участие в маневрах в присутствии государя. После высочайшего смотра Витт за "успехи в начальном устройстве военного поселения" был награжден орденом св. Владимира 1-й ст. и назначен командиром 3-го резервного кавалерийского корпуса.

В том же, 1823 г., еще до назначения корпусным командиром, высочайшим рескриптом ему было поручено управление Одесским лицеем. Семилетнее управление лицеем дало возможность Витту открыть существование во 2-й армии тайного общества. 13 августа 1825 г. он донес императору Александру о своем открытии и просил разрешения приехать в Таганрог для личного доклада. Получив разрешение, он приехал 18 октября в Таганрог и сообщил государю, что существует тайное общество, "которое значительно увеличилось в обеих армиях, старалось, но тщетно, помощью г.-м. Михаила Орлова и сыновей генерала Раевского, заразить и Черноморский флот; что бывают часто подобные собрания в фамилии Давыдовых, кои все заражены сим духом". Витт представил также государю полученное им анонимное письмо, в котором его опять извещали о существовании тайного общества и сообщали, что он намечен одной из первых жертв заговора. Тосударь приказал графу "продолжать открытия свои". Смерть Александра1 и возмущение 14 декабря положили конец деятельности Витта в этом направлении.

Император Николай Павлович был так же милостив к Витту, как и Александр I. За "особенные услуги и отличное усердие" ему была пожалована в пользование мыза в Курляндии, близ Митавы, на 12 лет без платежа аренды.

По случаю войны с Турцией Витт 12 января 1828 г. был назначен командиром резервных войск. В апреле следующего года он был произведен в генералы от кавалерии.

Осыпаемый милостями государя, Витт тем не менее не был доволен своим положением и подумывал об оставлении службы. Еще при Александре I он не ладил с графом Аракчеевым, который очень недолюбливал Витта и всегда радовался, когда тот получал от государя за что-нибудь выговор. "Если бы государь, - говаривал он своим приближенным, - написал мне или тебе хотя один такой выговор, мы бы с тобою умерли с отчаяния, а вот поляк, ему все ничего".

25 ноября 1830 г. в Петербурге было получено известие о восстании в Польше. Против мятежников были двинуты войска. 3-й резервный кавалерийский корпус также принимал активное участие в боевых действиях. В августе 1831 г. "в ознаменование блистательной храбрости, непоколебимого мужества и подвигов, оказанных в делах против мятежников", Витт был назначен шефом Украинского уланского полка, за военные подвиги во время войны получил орден Белого Орла и за храбрость при взятии штурмом варшавских укреплений - св. Георгия 2-й ст.

29 августа приказом главнокомандующего граф Витт был назначен варшавским военным губернатором с оставлением в прежней должности. Государь вполне одобрил выбор Паскевича. "Ты назначил графа Витта, - писал он ему 4 сентября, - и весьма хорошо избрал, ибо его я тебе предложить хотел". Вскоре, однако, Витт возбудил неудовольствие Николая Павловича.

Еще в 20-х годах, живя в Одессе, Витт сошелся с Теклой-Каролиной Собанской и жил с нею открыто, и она держала себя как его жена. Из военных поселений к ней приезжали на поклон как генералы и офицеры, так и жены их. Несмотря на ее фальшивое положение, к ней ездило почти все общество; Воронцовы приглашали ее на свои балы. К числу ее поклонников принадлежал и Адам Мицкевич, в обществе которого Витт и Собанская совершили путешествие в Крым, воспетое знаменитым поэтом в его сонетах.

По назначении Витта варшавским военным губернатором Собанская явилась в Варшаву. Государь был этим очень недоволен, так как считал пребывание ее в столице Польши вредным. Вскоре, однако, граф Витт, разведясь с женою, женился на Собанской. "Женившись на Собанской, - писал государь Паскевичу, - он поставил себя в самое невыгодное положение, и я долго его оставить в Варшаве с ней не могу. Она самая большая и ловкая интриганка и полька, которая под личиной любезности и ловкости всякого уловит в сети, а Витта будет за нос водить, в смысле видов своей родни".

10 апреля 1832 г. Витт был назначен инспектором всей поселенной кавалерии, но до назначения нового военного губернатора в Варшаву не мог выехать к месту своего нового назначения.

Поселенная кавалерия, общее командование которой было вверено графу Витту, составляла три резервных корпуса с прикомандированными к ним резервными дивизиями и артиллерийскими ротами и военно-рабочими батальонами. Центром южных поселений был Елизаветград, но Витт не любил жить в этом степном городе. Он проводил время или в имениях польских магнатов в Киевской и Подольской губерниях, или же в Одессе.

Два или три раза в год Витт объезжал корпусные штабы, в которых к его приезду собирались окружные начальники для совместного обсуждения средств к улучшению наружного вида и благосостояния военных поселений, особенно же сел, лежащих на почтовой дороге. Все села были распланированы, и все избы перестроены по одному образцу.

В мае 1836 г. Витт объявил, что едет в Петербург просить государя осчастливить поселения своим посещением. По возвращении из Петербурга он вызвал всех начальников военных поселений и объявил им, что государь назначил смотр в августе будущего года для всей армейской кавалерии с ее артиллерией, обозами и понтонными парками.

Местом для смотра был выбран Вознесенск, где находился штаб сводного кавалерийского корпуса. Перестройки начались еще в апреле, и скоро Вознесенска нельзя было узнать: образовался хорошенький городок с улицами, обсаженными деревьями и садами, выросший как бы по мановению волшебного жезла. Дом, где жил корпусной командир, превращен был в маленький дворец с прекрасным садом. Из манежа было сделано помещение для бала с огромным залом, гостиными и пр. Зал был украшен по стенам оружием, канделябрами служили стволы пистолетов и ружей, расположенных звездами и украшенных вензелями государя и государыни из цветов и зелени. Выстроен был также театр с тремя ярусами лож. Квартиры для гостей были вполне меблированы и снабжены всем необходимым.

За несколько дней до приезда государя войска собрались под Вознесенском в лагере, который тянулся на протяжении восьми верст. Кавалерии было 350 эскадронов, пехоты - 30 батальонов.

Со всех концов Европы съехались гости. Здесь были представители Австрии, Пруссии, Баварии, Швеции, Англии и даже Турции. Из Одессы и окрестностей были приглашены дамы. 17 августа приехал государь, в тот же день осматривал войска и остался очень доволен. Смотры продолжались и в следующие дни. 23-го в шестом часу утра государь произвел тревогу. Через полчаса все войска собрались в назначенном пункте. Государь остался доволен быстротою, с какой войска прибыли на сборный пункт. Маневры продолжались до часу, после чего войска были отпущены, но почти немедленно государь, желая показать иностранным гостям выносливость своей кавалерии, снова дал сигнал к сбору и продолжал маневры еще четыре часа. Тревога эта очень утомила войска и стоила им многих людей и лошадей.

Витт опоздал к началу маневров, и Николай Павлович после подтрунивал над ним, что он в благодарность за угощение приготовил ему сюрприз, только не знает, угодил ли этим сюрпризом. "Вот каких ты нажил беспокойных гостей, - шутил государь, - которые тебя только и знай что тревожат".

24 августа приехала императрица Александра Федоровна с великой княжной Марией Николаевной; в ночь на 25-е приехал наследник цесаревич. 25-го был произведен смотр всей кавалерии. Государь во главе войск проехал церемониальным маршем мимо государыни. Марш продолжался с 10 до 4 часов. На следующий день был смотр пехоты. Маневры и смотры сменялись балами, праздниками с фейерверками и пением кантонистов, спектаклями в театре, где играли французская труппа из Киева и русская... Торжества закончились балом, данным государыней 3 сентября для избранных, после чего последовал отъезд высоких гостей в Одессу. 3 сентября Витту были пожалованы алмазные знаки ордена св. Андрея и 300 тыс. руб. "за примерную деятельность и неусыпные труды в доведении до превосходного устройства во всех отношениях войск, находившихся в сборе при г. Вознесенске".

5 июня 1838 г. Витт отправился для лечения за границу, откуда вернулся 15 ноября. Вскоре он снова заболел горловой болезнью. Несмотря на то что ему было только 58 лет, он казался более старым: был очень слаб и страдал сильной глухотой. Пришлось обратиться снова к заграничному лечению. 27 февраля 1839 г. он был уволен в четырехмесячный отпуск, который был продолжен потом по 1 июня 1840 г. Лечение, однако, не имело успеха, и в июле 1840 г. граф И. О. Витт скончался.